чтобы снова жить как муж и жена с Марией-Эленой, не могло быть и речи. Поэтому он заходил к Каролине в спальню, навещал ее в кладовой и на кухне, но каждый раз слышал от нее твердое:
– Нет!
– Но почему? – не выдержал как-то раз Артуро. – Почему, Каролина? Раньше я был достаточно для тебя хорошим, а теперь? Почему ты отвергаешь меня? Мария-Элена рехнулась, но она останется моей женой до конца дней, ты же знаешь, что церковь никогда не согласится на мой с ней развод. Мне всего тридцать два, почему я должен превращать себя в монаха? Никто не посмеет осудить нас, если ты, Каролина, займешь место моей жены!
Вот он, тот момент, о котором она так долго мечтала: Артуро сам умоляет ее сделаться если не его женой, то любовницей. Но Каролина каждый раз отвергала его притязания. Она все время возвращалась к тому полному страсти дню на берегу океана. Если бы все можно было изменить...
Постепенно, после долгих месяцев раздумий и ночных терзаний, Каролина поняла, что никогда и не любила Артуро по-настоящему. Она пылала к нему страстью, обожала его героизм, была пленена его телом, ревновала в конце концов – но не любила...
Она любила свою мечту о нем, его недоступный образ, а едва Артуро оказался ее, то все чувства, переполнявшие ее душу, схлынули и исчезли. Но теперь она обязана жить с ним под одной крышей, заботиться о нем и о Марии-Элене.
Любви не было – была привязанность, похоть и отчаяние. А осталась печаль...
Артуро, поняв, что Каролина тверда в своих намерениях, переключился на обитательниц квартала «красных фонарей». Каролина же пыталась найти утешение и оправдание собственным поступкам в усиленной благотворительной деятельности. В городе ее необыкновенно почитали и уважали.
Наконец пронеслась весть о том, что в городок с инспекционным визитом прибывает новый военный губернатор штата. Каролина не читала газет, не следила за политическими событиями, только по невнятным слухам, которые докатились даже до отдаленной провинции, она знала, что в столице произошел очередной военный переворот.
– Завтра в ратуше будет прием для именитых горожан, – сказал ей Артуро, вернувшись как-то домой. – Господин губернатор с супругой и свитой осчастливит нас своим визитом.
Каролина уже давно сопровождала Артуро на официальных мероприятиях, заменяя Марию-Элену. Та не покидала комнаты и думала о чем-то своем. Каролине очень не хотелось идти на прием, но Артуро как начальник военного гарнизона был обязан присутствовать во время визита губернатора штата.
Она облачилась в бальное платье. Надо же, прошло всего несколько лет с той поры, как она была беззаботной девчонкой, а как все изменилось. В зеркале она видела отражение чрезвычайно красивой зрелой молодой женщины с грустными глазами. И почему судьба так жестоко карает ее за грех прелюбодеяния с Артуро?
Они прибыли в ратушу, где собралась местная блестящая публика. Многие были поражены, увидев синьору Каролину в ослепительном наряде с бриллиантами вокруг тонкой шеи. Она все еще умеет восхищать мужчин, с горькой иронией подумала Каролина. Но это и стало для нее роковым...
Шла легкая, ни к чему не обязывающая светская беседа, когда торжественно объявили, что господин губернатор прибыл. Публика замолчала, Каролина подумала, что еще немного – и можно будет отправляться домой. И потянутся однообразные дни, состоящие из домашних забот, благотворительности и присмотра за умалишенной Марией-Эленой. И так до конца жизни!
Каролина рассматривала одну из фресок, украшавших стену ратуши, когда услышала голоса. Губернатор со свитой обходил гостей, приветствуя каждого. Она повернулась. Так и есть, пестрая толпа, сверкающая золотыми погонами и драгоценностями. Супруга губернатора была молодая анемичная девушка, вряд ли старше восемнадцати, которая напомнила Каролине саму себя несколько лет назад. Несмотря на пышное платье и шикарное ожерелье, губернаторша выглядела испуганной и несчастной.
Она перевела взгляд на самого губернатора. И похолодела, чувствуя, что у нее отнимаются ноги. Военный губернатор их штата, где она уже несколько лет жила, сбежав фактически с эшафота, был тот самый человек, который и приложил все усилия, дабы отправить ее на плаху. Она увидела красавца Жан- Батиста де ля Круса, облаченного в военный мундир с множеством орденов. Он изменился, отпустил усики и эспаньолку, стал весомее и надменнее, но в глазах горел все тот же дьявольский огонь тщеславия и похоти.
Каролина в ужасе оглянулась. Она хотела бежать, но это было невозможно. Жан-Батист уже разговаривал с Артуро, и секундой позже он окажется рядом с ней! Каролина заметила в свите и его сестру Изольду. Значит, все гадючье семейство в сборе! Где-то еще и ее мачеха, Валентина, которая отравила отца и завладела всем их состоянием и плантациями.
– Рад с вами познакомиться, – произнес Жан-Батист, и Каролина содрогнулась от его голоса, который слишком хорошо сидел в ее памяти. Артуро не знал де ля Круса, они с Марией-Эленой переехали в другой штат еще до того, как разыгралась вся трагедия.
Каролина закрыла лицо веером. Быть может, так ей удастся остаться неузнанной? Жан-Батист оказался лицом к лицу с ней. Она отвела взгляд, вспоминая, как он унижал ее ночью накануне гибели Маркуса. Неужели и его жене, которая не производит впечатления счастливицы, тоже суждено сносить побои и сексуальные извращения мужа?
– Синьора, очень приятно, – сказал Жан-Батист и отошел дальше.
Каролина вздохнула с облегчением. Веер спас ей жизнь! Она тронула дрожащей рукой Артуро и тихо сказала:
– Я хочу домой, у меня болит голова.
Они направились к выходу. Каролина не удержалась и посмотрела в большое зеркало в золоченой раме на Жана-Батиста. И в этот момент, словно подчиняясь неведомой команде, де ля Крус тоже посмотрел в зеркало. Их взгляды скрестились. На этот раз не было защитного веера, который бы спас ее. Сцена длилась несколько секунд, которые тянулись целую вечность.
Де ля Крус нахмурился, его глаза таинственно замерцали. Каролина поняла, что он узнал ее. Затем, увлекаемая Артуро, она заспешила вниз по лестнице, с ужасом думая, что же последует за всем этим. Жан-Батист узнал ее, видел ее, и ему известно, где она находится! Наверняка ее исчезновение из тюрьмы накануне казни произвело большой шум, ведь решение суда до сих пор в силе, а это значит, что в любой момент ее могут схватить и отдать в руки палачу.
Каролина забилась в карету, чувствуя, что настал конец ее прежнему существованию. Жан-Батист не оставит ее в покое, она уверена. И что теперь ей нужно сделать? Она не знала и решила доверить свою судьбу Богу и случаю. Внезапно она почувствовала, что ее влечет к этому убийце и маньяку де ля Крусу. Как будто она даже рада видеть его... Но этого не может быть!
Оказавшись в особняке, она бросилась на кровать в своей комнате, накрыла лицо подушкой и зарыдала. Будь что будет, она постарается встретить любую прихоть Фортуны достойно. Однако она никак не могла отделаться от ощущения, что ей надо как можно быстрее бежать. Снова бежать от Жан-Батиста. Потому что его взгляд, полный удивления, ненависти и желания...
Этот взгляд не сулил ничего хорошего. Каролина это знала, но поделать ничего не могла. Жан-Батист – губернатор, в его власти сделать с ней все, что угодно. Но она не намерена потакать желаниям распутного ловеласа. Она будет сопротивляться!
С этой мыслью Каролина, сама не заметив того, погрузилась в крепкий сон, в котором снова вернулась в свое детство и счастливую пору юности.
– Госпожа криминальный комиссар Шрепп, – произнес директор музея, – мы чрезвычайно рады приветствовать вас. Нас предупредили о вашем визите. Прошу!
Директор музея истории католической церкви Коста-Бьянки, пухлый и невысокий господин с абсолютно лысой головой, тоненькими ручками и ножками, облаченный в яркий костюм, протянул Эльке Шрепп свою цыплячью лапку, на которой сверкало никак не менее полудюжины перстней.
Шрепп пожала руку директора и осмотрелась. Вот она и у цели. После того, как они ознакомились с записями покойного Альваро Мендозы, в которых тот открывал секреты захоронения имперской казны, Николетта приняла решение: она сама останется в Санта-Кларите и будет продолжать расследование, а вот Эльке поедет в Эльпараисо и попытается напасть на след трех реликвий, изготовленных стариком. Дароносица бесследно исчезла из капеллы монастыря Непорочного Зачатия, но оставались еще распятие,
