Парень вышел из гостиной и вернулся через минуту с большим кожаным альбомом для фотографий. Профессор извлек из него снимок и подал Федору. Тот, бросив на него беглый взгляд, передал Маше. И та увидела изображение грациозной темноволосой девушки с чарующей улыбкой и лукавыми серыми глазами.
– Это моя внучка Саша, – пояснил профессор глухим голосом.
Федор, наполнив свою тарелку салатом и облизав общую ложку, бесцеремонно спросил:
– И что с того, профессор? Ваша внучка нуждается в респектабельном супруге и вы хотите предложить мне роль жениха?
Олег бросился на журналиста, и если бы не Михаил Харитонович, призвавший его к порядку, Федору бы досталось. Крылов от неожиданности опрокинул себе на рубашку тарелку с салатом и теперь, соскребывая его, язвительно заметил:
– А Джеймс-то Бонд наш какой неуравновешенный! Или Саша – твоя подружка?
Профессор Карасик кивнул:
– Да, Федор, моя Саша была подругой Олега. Более того – его невестой. Они собирались пожениться, строили радужные планы на будущее…
Федор, торжествуя, уставился на Машу, а девушка закусила губу. И тут же одернула себя: собственно, почему она переживает из-за того, что у Олега имеется невеста и парень намеревается жениться? Ее это ничуть не касается!
– И когда свадьба? – продолжал в том же ерническом тоне Федор. – Не понимаю только, зачем вы все это нам рассказываете? Хотите, чтобы я стал свидетелем в загсе, а Мария – свидетельницей? И куда молодые собираются в свадебное путешествие?
Михаил Харитонович строго посмотрел на Крылова и объявил:
– Свадьбы не будет. Саша умерла. Вернее, ее убили.
Федор поперхнулся и закашлялся, причем так сильно, что Маше пришлось долго стучать ему по спине. Наконец, придя в себя, журналист, чье лицо сейчас по цвету напоминало переспевший помидор, выдавил из себя:
– Мне очень жаль. Мои соболезнования. Я же не знал…
– Если не знаешь, лучше держать язык за зубами! – бросил ему отрывисто Олег.
Маша с сочувствием взглянула на него. Похоже, он до сих пор скорбел по своей невесте.
– И как… как это произошло? – спросила девушка. – Ограбление?
– Отнюдь нет! – Михаил Харитонович потянулся к лежавшей на столе трубке из вишневого дерева. – Не возражаете, если я закурю?
Девушка заметила, что руки ученого дрожат. Олег помог ему набить трубку табаком и зажечь спичку. Выпустив в потолок белый клуб дыма, профессор Карасик заговорил снова:
– Как и вы, мы оказались втянуты в эту историю не по своей воле. Я имею в виду – Олега и себя самого. Однако ее суть напрямую связана с моей профессиональной деятельностью. Одной из сфер моих интересов является, как вы знаете, воздействие на человеческую психику религиозных сект. Так я столкнулся с сектой сатанистов, которые называют себя легионерами Сатаны. Вы что-либо слышали о ней?
Маша отрицательно качнула головой, а Федор заявил:
– Конечно, слышал! Но был уверен, что это выдумка моих коллег-борзописцев. Потому что о секте такое рассказывают! Что они общаются с миром духов, умеют открывать врата, отделяющие нас от того, что в просторечии именуется адом, что приносят человеческие жертвы… Но я не сомневался, что все это, так сказать, байки из склепа.
Профессор Карасик печально кивнул.
– Да, о секте «Легионеры Сатаны» ходит множество слухов, один нелепее другого. Большая часть их, как вы верно заметили, Федор, выдумки. Однако кое-что правда. Да, они приносят человеческие жертвы. И моя внучка Саша…
Голос мужчины сорвался, и Олег пояснил:
– Сатанисты похитили Сашу и убили ее, принесли в жертву своему рогатому хозяину. Причем сделали это намеренно – отомстили таким образом Михаилу Харитоновичу за то, что он выступал с разоблачениями по поводу их организации.
Маша вздрогнула и почувствовала, что ее переполняет жалость к профессору и Олегу.
– Именно так, нет сомнений в том, что сектанты сделали все намеренно, – произнес с горечью Михаил Харитонович. – Вначале они угрожали мне, я получал анонимные письма и звонки, от меня требовали забыть о «Легионерах Сатаны». Однако я проигнорировал предупреждение. И вот получилось… получилось, что мое упрямство стоило жизни моей единственной внучки! Ужасно такое говорить, но хорошо, что ее родители до того момента не дожили: мой сын и его жена погибли в автокатастрофе, когда Саше было четыре года. Я воспитывал ее один, она была для меня буквально всем.
Мужчина замолчал. Даже Федор, чувствуя трагизм ситуации, притих. Наконец профессор Карасик снова заговорил:
– Я помню тот кошмарный день, когда пропала Саша. Это было два с небольшим года назад. Вначале я отчего-то решил, что девочка задержалась у Олега, однако тот сам позвонил мне, чтобы уточнить, где же она – Саша обещала зайти к нему после университета, но так и не появилась. Я все надеялся, что тут какое-то недоразумение, что сейчас все разъяснится, что дверь откроется и появится моя Саша, живая и невредимая. Но… Вскоре мне позвонил один из этих негодяев и сказал, что Саша находится в их руках. И что мне надо было следовать их советам. А сейчас уже поздно, слишком поздно…
Профессор снова сделал паузу. Олег спросил его:
– Михаил Харитонович, быть может, не надо?
Но тот, словно не услышав молодого человека, продолжил:
– Ее нашли день спустя… Мне позвонили и попросили приехать в морг на опознание. Причем я ни секунды не сомневался, что произошла ошибка, ужасная ошибка. И был уверен, что сейчас все разъяснится, что моя Саша не может быть мертва, ее тело никак не может находиться в морге! Однако все было именно так. Сектанты…
Мужчина запнулся. Олег подал профессору бокал воды. Пока тот пил, молодой человек произнес невыразительным, тусклым голосом:
– Они вырезали ей сердце. Причем патологоанатом сказал, что Саша была жива, когда это произошло. А затем… затем отсекли ей голову… Я все надеялся, что она не мучилась, что перед смертью ей не пришлось страдать, что она находилась под воздействием наркотиков. Но патологоанатом не сомневался: Саша была в полном сознании, когда произошло жестокое убийство.
Маше вдруг захотелось подойти к Олегу, обнять его, пожалеть… Федор осторожно кашлянул.
– Поистине кошмарная история! Но почему о ней не сообщали в прессе?
Михаил Харитонович встрепенулся:
– Молодой человек, окажись вы на моем месте, что бы вы сделали? Разве вы допустили бы, чтобы желтые газетенки измывались над памятью единственного вашего родного человека? Чтобы они смаковали детали, выдвигали идиотские гипотезы, пичкали недалеких читателей шокирующими подробностями?
Федор вздрогнул и виноватым тоном принес извинения. Профессор, как будто не заметив их, продолжил более мягким тоном:
– О том, что Саша умерла, знали многие, все же шила в мешке не утаишь. Однако я распространил версию, будто она, как и ее родители, погибла в автокатастрофе. Всего несколько человек знали, что же произошло на самом деле. Сектанты были уверены, что смерть Саши станет для меня ударом, от которого я уже не оправлюсь. Что я заброшу науку, умру от инфаркта или начну пить… Они оказались недалеки от истины – у меня действительно случился инфаркт, от которого я едва не умер. И в самом деле я попытался залить свое горе спиртным. Если бы не Олег, меня уже не было бы на свете!
Маша взглянула на молодого человека, который сейчас смотрел в пол.
– Михаил Харитонович, мои заслуги ничтожны! – обронил он скороговоркой. – Конечно же, я не мог допустить, чтобы смерть Саши осталась безнаказанной. Ее убийцы должны были понести заслуженное наказание!
– Их ведь нашли, арестовали и осудили? – спросил Федор.
Профессор Карасик усмехнулся и постучал трубкой по столу.
