Полина никогда не понимала, почему советскому лидеру следует оказывать такой безумный прием. Однако она благоразумно не задавала подобных вопросов вслух. Она заметила, что взгляд Иосифа Виссарионович скользнул и по ней. Ей стало немного жутко. Наконец Сталин опустился в золоченое кресло, и хлопки как по команде смолкли. Балет начался.
В антракте Полина осталась в ложе. Она решительно не хотела предаваться светской болтовне с женами знакомых мужа. Больше всего ей хотелось оказаться в пустой квартире, броситься на кровать и натянуть на голову подушку. Сюжет балета был, по ее мнению, неуместно пафосным и абсолютно надуманным, исполнители же – великолепными, что делало представление еще более бессмысленным.
Внезапно около нее появился перепуганный Славко. Он произнес:
– Полина, Иосиф Виссарионович желает видеть тебя!
Возник и начальник охраны вождя, который сказал, что товарищ Сталин хочет побеседовать с Полиной. Вместе со Славко она направилась в царскую ложу.
LXXXVIII
Сталин постарел и обрюзг с тех пор, как она видела его последний раз на банкете. Вблизи он не производил впечатления великого диктатора и единоличного властелина одной шестой части суши. Иосиф Виссарионович разительно отличался от своих парадных изображений, которые представляли его лихим джигитом. Ему было под шестьдесят, вспомнила Полина. Хитрое смуглое лицо, побитое оспой, рыжеватые (а вовсе не черные, как на официальных портретах) с проседью усы, желтоватые кривые зубы и неизменная трубка в руках.
В ложе она заметила Платона, а также наркома внутренних дел Лаврентия Берию. Последний – невысокий пузатый человек в пенсне – буквально впился в Полину взглядом хищника, она почувствовала себя неуютно. Берия обожал красивых женщин, Сталин делал вид, что не замечает подобные шалости своей правой руки. Об оргиях на даче наркома ходили жуткие слухи, однако никто не решался обвинить Берию открыто в распутстве. Он отличался от своих несчастных предшественников, Ягоды и Ежова, которые были расстреляны как враги народа. Берия занял кресло главного палача страны для того, чтобы остаться в нем надолго.
– Добрый вечер, – произнес Сталин, раскуривая трубку. Вспыхнул рубиновый огонек, который бросал блики на его мужицкое лицо. Полине сделалось страшно. – Ну что же вы, товарищ Трбоевич, утаиваете от нас свою жену, – заметил Сталин угрожающим тоном. – Это настоящее преступление против советского народа!
Полина заметила, как напрягся и побледнел Славко. Он не знал, как следует реагировать на слова вождя, – была ли это шутка или обвинение.
Славко, заикаясь, стал что-то лепетать. Сталин внимательно слушал его, затем оборвал на полуслове и весомо произнес:
– Вот что, товарищ Трбоевич, возвращайтесь-ка вы в свою ложу, а ваша супруга останется здесь. Вы ведь не против?
– Никак нет, товарищ Сталин, – отчеканил Славко. На нем не было лица, казалось, что еще минута – и он рухнет без сознания. Он неловко вышел из царской ложи.
Сталин хитро посмотрел на Полину и сказал:
– Значит, ваш отец был Лев Новицких? Кадет и сторонник парламентской республики? А вы, товарищ Трбоевич, любите Советскую власть?
Полина увидела ухмылку на лице Берии, а Платон Крещинский вежливо засмеялся шутке Сталина. Судя по всему, диктатор обожал задавать провокационные вопросы, которые ставили в тупик собеседника, следя за его реакцией.
– Я люблю Россию, – просто ответила Полина.
Сталин усмехнулся и указал ей на кресло около себя:
– Прошу вас, товарищ Трбоевич! Забыл сказать вашему мужу, что вы самая красивая дама на сегодняшнем вечере.
LXXXIX
Диктатор был явно доволен ответом Полины. От Сталина исходил непонятный магнетизм, Полина чувствовала, что она боится его, но этот человек умел и пленять собой.
– Советское руководство довольно работой вашего супруга. Товарищ Трбоевич умело проводит в жизнь интересы нашего государства. Что вы скажете по этому поводу, товарищ Берия?
Нарком внутренних дел блеснул стеклами пенсне, скривил рот и проронил:
– Товарищ Трбоевич – ценный кадр, Иосиф Виссарионович. И это несмотря на то, что в наркомате иностранных дел окопалось множество врагов Советского Союза.
– Он знает толк во врагах Советского Союза, – шепнул Сталин Полине и выпустил из трубки кольцо белого дыма. – Товарищ Берия сам их создает, если не находит!
Берия поморщился, однако смиренно проглотил ехидную шутку патрона. Сталин наслаждался всем этим представлением. Полина заметила, что гости в партере и соседних ложах только делают вид, что переговариваются между собой, на самом деле их внимание приковано к ложе вождя.
– И как же вы выносите разлуку со своим мужем? – продолжил пытку Сталин. – Не сердитесь на руководство страны за то, что оно направило товарища Трбоевича за границу?
– Мой муж – дипломат, поэтому ему родом службы предписано находиться подолгу за границей, – ответила Полина.
– Знаем мы таких, – заметил вкрадчиво Берия. – Сначала работают за границей, а потом перенимают не только буржуазный образ жизни, но и тамошние мысли.
Полина поняла, что нарком внутренних дел почему-то невзлюбил Славко. Она вспомнила, как муж несколько раз ронял фразы о том, что Берия – интриган и подлец.
– Товарищ Берия, вы в каждом видите врага народа, – пыхтя трубкой, заметил философски Сталин. – И это похвально, чем больше врагов вы разоблачите, тем легче станет жить всему советскому народу...
Берия расплылся в акульей улыбке. Сталин же продолжил:
– И раз ты такой знаток врагов народа, Лаврентий Палыч, скажи-ка, по-твоему, я тоже враг народа?
Сталин хмыкнул, в ложе на мгновение зависла свинцовая тишина. Полина видела, как с лоснящегося лица Берии сползла улыбка, в глазах, скрытых пенсне, мелькнул ужас.
– Ну что же ты молчишь, боишься мне правду сказать? – вещал Сталин, обернувшись к Берии. – А то некоторые говорят, что враги имеются не только среди простого народа, а пробрались уже и в руководство страны. Так враг ли я или не враг?
– Товарищ Сталин... Иосиф Виссарионович... Я... Мы... Весь советский народ испытывает чувство безмерного счастья оттого, что вы являетесь нашим мудрым...
Сталин поморщился и с досадой махнул рукой:
– Ладно, Лаврентий, прекращай мне лекцию по политпросвещению. А ты что думаешь, товарищ Крещинский? А то молчишь и молчишь да все глазами поедаешь нашу прелестную товарищ Трбоевич. Или влюбился?
Платон смутился, не зная, что ответить. Сталин произнес:
– Я на твоем месте, будь помоложе, тоже влюбился бы в такую красавицу. Но не забывай, Платон, у нее есть законный муж. А вот вы...
Иосиф Виссарионович взглянул на Полину.
– Скажите, если все мои ближайшие сотрудники такие трусы, что и рот раскрыть боятся: враг я или нет? А то почитаешь буржуазную прессу, а они везде пишут, что Сталин такой-сякой, тиран, губит людей, на костях народа строит коммунизм. Так это или нет?
Полина вдруг поняла: от ее ответа будет зависеть не только ее собственная судьба, на карту поставлено и будущее Славко. Берия индифферентно молчал, сцепив руки на животике, однако за стеклами пенсне прыгали бесенята удовольствия. Платон напрягся, кадык Крещинского судорожно дергался, как будто он был готов разрыдаться.
Сталин пыхтел трубкой, дожидаясь ответа. Собрав оставшиеся силы, Полина произнесла:
– Товарищ Сталин, я не читаю буржуазной прессы!
Вождь лукаво посмотрел на Полину, затем начал смеяться. Смеялся он негромко, однако весь зал
