Кэтрин опять промолчала – в былые времена Хью ударил бы ее за то, что она непочтительно ведет себя, не отвечает старшим, но в тот день он словно и не заметил ее молчания. Хью склонился над девушкой, и Кэтрин ощутила тяжесть его тела. Он осторожно приподнял ее голову, повесил на шею медальон и сказал:
– Теперь, Кэтти, все изменится, обещаю тебе. Только смотри, больше ничего не скрывай от меня! Ты ведь обещаешь меня слушаться?
Девушка кивнула, и отчим наконец удалился. Медальон, казалось, жег кожу, и Кэтрин хотелось сорвать его. Но что будет, если это увидит Хью? Поэтому она оставила безделушку, удивляясь только тому, отчего отчим расщедрился – если медальон и цепочка золотые, а камень – рубин, то украшение стоит не меньше нескольких сотен долларов, а то и целую тысячу! А ведь раньше он не тратил на падчерицу ни цента!
Молодой организм брал свое, и скоро Кэтрин смогла подняться на ноги. Переломы срослись, раны затянулись, синяки сошли. Остались только безобразные рубцы от ожогов на ногах, животе и груди. Кэтрин вернулась в школу. Слава богу, к тому времени там ее оставили в покое, так как мучители нашли себе иные жертвы – двух новеньких учениц.
Хью требовал от Кэтрин, чтобы она носила медальон, а затем принялся едва ли не каждую неделю преподносить ей другие подарки, один дороже другого. Кольцо с бриллиантом. Браслет с сапфирами. Настоящее жемчужное ожерелье. Сначала Кэтрин думала, что все это подделка, однако как-то зашла в ювелирный магазин и попросила оценить драгоценности. Выяснилось, что общая их стоимость около двадцати тысяч. Двадцать тысяч долларов! Ведь это так много, можно купить целый дом!
Мать, казалось, не замечала странного отношения мужа к Кэтрин. И вообще в последнее время Дебора стала плохо себя чувствовать, жаловалась на боли в животе. А потом с ней случился тяжелый приступ, и женщину увезли в больницу.
Хью сообщил, что Дебора больна и ей необходим покой, поэтому она останется в больнице на некоторое время.
– А хозяйство будешь вести ты, Кэтти, – заявил он падчерице.
Они были одни на кухне. Внезапно Кэтрин почувствовала, как горячая рука Хью легла ей на талию. А затем скользнула вниз.
– Кэтти, ты стала такой привлекательной, – сказал вдруг Хью. – Каким же я был идиотом, что не замечал этого! Но когда Дебора тебя обмывала, я увидел тебя голой...
Кэтрин затошнило – отчим подглядывал за ней, пользуясь ее беспомощным состоянием!
– И понял, что ты похожа на Мадонну, на мученицу христианской веры, – продолжил Хью. – Те тоже терпели пытки, чтобы затем, в царстве божьем, познать великое блаженство. Но ведь совсем не обязательно умирать, дабы познать блаженство, ведь так, Кэтти?
Рука отчима залезла девушке под юбку. Кэтрин оттолкнула Хью, а тот, сверкнув глазами, с угрозой в голосе сказал:
– Ах, Кэтти, Кэтти, глупышка... Не стоит так со мной обращаться. Ты же не хочешь еще месяц проваляться в постели с травмами?
К большому облегчению Кэтти, на кухню ворвались близнецы и доложили, что пришел преподобный Роуз, желающий проведать их семейство. Кэтрин на вопросы преподобного отвечала так, как ей было приказано отчимом, – поддерживая его версию, будто она по неосторожности упала с лестницы и опрокинула на себя кофейник. Священник, как ей показалось, не особенно поверил, однако оставил тему. Отчим же нахваливал Кэтрин и заметил:
– Если с Деборой что-то случится, преподобный, то из Кэтти получится отличная хозяйка! Мы с ней непременно поладим!
Кэтрин, извинившись, выбежала из гостиной. Почему с мамой должно что-то случиться? И что значит недавняя сцена на кухне? Отчим видел ее голой, пытался приставать к ней. Кэтрин имела смутное представление об отношениях полов, однако знала: мужчина и женщина совершают некие действия, которые приводят к появлению детей. Обычно все происходит в спальне, занимаются этим муж и жена, а также так называемые продажные женщины со всеми, кто готов им заплатить.
Но ведь она Хью не жена, а падчерица. И продажной женщиной она, конечно же, не является! Так почему же... почему же он хочет добиться от нее взаимности?
Девушка не знала, как поступить. Рассказать матери? Но ведь она лежит в больнице. Или преподобному Роузу? Но ведь он уже однажды предпочел не вмешиваться в семейные дрязги. Или обратиться в полицию? И в чем она обвинит Хью? А отчим ведь наверняка будет все отрицать. К тому же он поддерживает хорошие отношения с шерифом и заместителем окружного прокурора, часто преподносит им в качестве подарков новые модели пылесосов, посудомоечных или стиральных машин, и власть имущие ни за что не поверят пятнадцатилетней падчерице Хью.
А украшения, как же быть с украшениями? Если она покажет их, то это убедит полицию, что у отчима имеются некие планы в отношении Кэтрин. Еще бы, кто станет просто так дарить девушке украшения стоимостью в двадцать тысяч! Но ведь Хью сможет заявить, что она украла драгоценности у него или у матери из шкатулки...
Она заперлась у себя в спальне, лихорадочно размышляя. Внезапно увидела, как дверная ручка пошла вниз, и из коридора раздался приглушенный голос отчима:
– Кэтти, я хочу с тобой поговорить о чем-то очень важном!
Кэтрин, забравшись в постель и накрывшись одеялом, не отвечала.
– Кэтти, немедленно открой! Иначе я вышибу дверь!
Но девушка знала, что двери в особняке старинные, из канадской сосны, их запросто не высадишь, даже такому силачу, как Хью, придется изрядно потрудиться.
– Ну что же, ты сама виновата... – донесся до нее угрожающий голос отчима. – Эй, Тони, эй, Вик, подойдите сюда!
Вслед за тем раздались крики близнецов. Кэтрин опрометью вскочила с кровати, подбежала к двери, повернула ключ и ринулась в коридор. Она увидела Хью, выкручивавшего уши сыновьям.
– Ага, так я и думал, сердобольная Кэтти сразу же отомкнет свою крепость, – заявил отчим, раздавая сыновьям звонкие затрещины. – А теперь, щенки, вон отсюда, бегом по своим комнатам! Не дай бог, будете путаться под ногами, изобью в кровь! Носа не казать до следующего утра!
Дважды повторять не пришлось, мальчишек как ветром сдуло (их комнаты располагались в противоположном крыле особняка). Хью с ухмылкой подошел к Кэтрин.
– Ну что, поговорим?
Он толкнул ее обратно в спальню, закрыл дверь на ключ, вынул его из замка и опустил себе в карман. Девушка в ужасе уставилась на отчима – она никак не хотела представить себе, что Хью желает, что он хочет, что он собирается...
Хью оказался около постели, опустился на край и сказал:
– Ты же умная девушка, Кэтти, и, вижу, все понимаешь. Я не хочу сделать тебе больно. Наоборот, уверяю тебя, тебе будет чертовски приятно!
– Нет! – вырвалось у Кэтрин. – Нет, прошу тебя...
Она в ужасе закрыла лицо руками. Отчим грубо схватил ее за волосы и произнес:
– Ты же не будешь сопротивляться, нет? Иначе я сделаю очень больно твоим братцам. А ведь ты их безумно любишь, Кэтти...
– Я – твоя дочь, – шептала девушка, – ты не можешь...
– Всего лишь падчерица, а не дочь, так что никакого нарушения библейских правил, – заявил Хью. – Ты должна подчиняться моим приказам, иначе мне придется наказать тебя, а я так не хочу этого!
Кофе, запах кофе! Кэтрин вспомнила, как отчим, озверев, поливал ее кипятком из кофейника. Девушка поняла, что сопротивление бесполезно, Хью обязательно получит то, чего так откровенно желает. А он желал ее!
– Но как же мама? – спросила Кэтрин дрожа. – Она же твоя жена...
– И что из того, Кэтти? – Хью бесцеремонно запустил ей руку под юбку. – Твоя мама сейчас в больнице и, не исключено, останется там надолго, а то и вообще не вернется домой. И тогда мы останемся вдвоем – ты и я! И ты, Кэтти, умная девушка, понимаешь, что на тебя ляжет воспитание близнецов, а также некоторые другие семейные обязанности...
