— Да, он! Как ты догадался?
— Ты очень хорошо описала мне его, вот я и догадался, — ответил Конан, довольный собой. Портрет соблазнителя и убийцы постепенно начал вырисовываться. Теперь Конану не составит большого труда выследить его. Тем более, что путь у негодяя один — через Бритунию в сторону Немедии. В Нумалии можно роскошно прожить, обладая горой сокровищ, пусть даже на этих сокровищах и лежит какое-то проклятие. Купцы не задают много вопросов, когда видят побрякушки высшего класса по цене весьма умеренной.
Для начала следует найти заброшенный курган. Следы, возможно, уже занесло, но… Если Берлис — такой негодяй, каким обрисовала его, сама того не ведая, простодушная Оризия, то он оставит следы другого рода. Насилие, обман, оскорбленные отцы и обесчещенные девушки.
«Он еще довольно молод и смазлив, — подумал Конан. — И крупный нос его не портит. Именно так будут описывать его женщины, у которых все в порядке с головой».
— Ладно, — произнес он вслух. — Давай-ка будем спать, Оризия. Утро вечера мудренее. А утром я заберу тебя с собой. Уедем отсюда подальше и не будем оборачиваться.
— А разве ты не будешь ласкать меня? — спросила девушка.
— Если тебе этого хочется, — проворчал Конан, проводя рукой по ее щеке.
Конана разбудили капли дождя, падавшие на лицо. Он заворочался, недовольно ворча, как медведь, которого потревожили в берлоге, и несколько раз отмахнулся, но дождь не переставал.
— Что за… — начал он в полусне и вдруг, рывком, пробудился.
Он лежал на голой земле. Лошадь паслась неподалеку, время от времени недовольно подергивая ушами. Седло, насквозь мокрое, лежало чуть в стороне.
Ни следа большой каменной усадьбы… Только мрачные горы, потемневшие от дождей, глядели на киммерийца свысока, как будто презирая человека за его глупость и необоснованность его претензий.
«Что ты потерял здесь, варвар? — казалось, говорили они. — Что ты думал здесь найти? Усадьбу, красавицу-девушку, которая нуждается в твоей защите, гору зачарованных сокровищ, которые так и ждут, пока ты явишься за ними и сделаешься богачом? Глупец-человек! Ничтожная букашка у нашего подножья! Забавно глядеть на твои потуги!»
— Ну, пет! — сказал горам Конан. — Все это мне не приснилось. Я еще в своем уме. И если сокровища из колодца, где был сокрыт змей, действительно существуют, то клянусь Кромом — я отыщу их!
С этими словами он решительно поднялся на ноги и стал озираться по сторонам.
Колодец здесь действительно имелся. Заваленный камнями. Вокруг под ногами хрустело битое стекло. Значит, не все из случившегося нынешней ночью киммерийцу просто пригрезилось. Да и не видел он обычно таких снов, чтобы можно было перепутать их с явью. Запахи. В усадьбе пахло то кровью, то тленом, то вообще — ничем. А так не бывает даже во сне.
Нет, запахи были.
Было прикосновение Оризии — ледяное. Как будто она не живая девушка, а…
Содрогнувшись, Конан вдруг понял, что такое земляной холм, на котором он лежал. Это была могила. Он не стал нарушать покой мертвецов и раскапывать насыпь. Он был твердо уверен в том, что увидит, если предпримет подобное: три мертвеца, две женщины и мужчина. Мужчина заколот кинжалом, который до сих нор лежит в могиле, старшая из женщин задушена бусами, а младшая… Кто знает, как умерла младшая! Может быть, негодяй сбросил ее в могилу еще живой — вот она и бродит по ночам неприкаянно, вызывая из небытия дом, где прошли ее счастливые детские годы, облекаясь плотью и разговаривая со случайными путниками, чтобы направить их по пути своего убийцы…
Конану доводилось слышать о подобных случаях. Это были печальные и страшные истории, которыми тешились долгими зимними ночами в тавернах случайные попутчики, застигнутые непогодой.
Как и в любой истории, передаваемой из уст в уста, в этой хранилась немалая доля правды. Нужно было только догадаться, как много этой правды сберегли рассказчики и чему можно верить, а что — отвергнуть как домысел.
Для начала Конан решил принять на веру все.
Итак, он беседовал с убитой девушкой. Несомненно, ее звали Оризия. Жаль, что он не догадался спросить об именах ее родителей. Вряд ли в городах слыхали о малышке Оризии. Она, скорее всего, и не покидала порога родного дома. А вот ее отец вполне мог странствовать по свету, когда был молод. И позднее вряд ли он сиднем сидел дома. Чтобы жить, человек должен общаться с себе подобными. Разузнать о нем не составило бы труда в соседнем городишке.
Но разговаривая с Оризией Конан почему-то был уверен в том, что наутро посадит ее в седло и увезет из этого проклятого места. А там уж девушка подскажет ему, кого и где расспрашивать. Отец наверняка называл ей имена тех, с кем встречался в городе.
Итак, первая ошибка.
Ладно. Главная его задача — отыскать этого Берлиса. Если он еще жив. Если только Оризия не погибла несколько столетий назад.
При этой мысли мороз прошел у Копана по коже. Несколько столетий призрак несчастной девушки останавливает путников, рассказываем им свою историю, говорит о сокровищах, называет имя убийцы — и никто не попытался отомстить? Никто не прельстился драгоценностями?
Нет, решил киммериец, такого просто не может быть. И Берлис еще бродит где-то по земле, в то время как его жертвы лежат здесь, под этой невысокой насыпью.
Элиссия, вероятно, закопана в колодце вместе со змеем. В том, что змей был абсолютно реален, Конан не сомневался. От заваленного камнями колодца тянуло смрадным духом колдовства. Ошибки быть не могло.
Конан обтер лицо ладонями, поднял с земли седло и направился к своей лошади.
Курган безымянного героя действительно находился там, где говорила Оризия, — в полудне пути от могилы, если ехать спиной к восходящему солнцу. Еще одна груда безмолвных камней.
Конан спешился, внимательно осматривая покрытые белым лишайником булыжники и землю вокруг кургана. Конечно, он не рассчитывал найти здесь следы, которые прямо укажут ему на Берлиса, но кое-что, возможно, сохранилось.
Не обращая внимания на дождь, который не прекращался ни на час во все время этого пути, киммериец наклонился над камнями. Отбросил с лица длинную черную прядь, мокрую и слипшуюся, нетерпеливо передернул плечами. Вот здесь, кажется… Да! Сомнений не оставалось: один из камней перевернут, с другого содран лишайник. Совсем недавно покой кургана был потревожен. Кто-то карабкался по этим камням, скользя сапогами по неровной поверхности. Тут зацепился каблук — длинная царапина… наш герой, судя по всему, носит шпоры! Еще одна деталь, еще одна черта к образу Берлиса. Похоже, отыскать его будет проще, чем предполагал изначально Конан.
Но кто же он такой? Маг или просто жулик? Если Берлис — всего-навсего грабитель, то справиться с ним будет довольно легко. А если чародей? Если он — посланник жрецов Сета? Как бы прояснить для себя эту сторону его личности?
Конан махнул рукой, не желая задумываться над тем, что пока что остается недоступным. Лучше внимательно, не отвлекаясь, осмотреть курган.
Он повторял путь своего предшественника след в след. Забрался наверх, осмотрелся. Здесь Берлис простоял довольно долго. Лишайник содран дочиста. Наверное, сидел тут на куче камней, как стервятник на трупе, ковырял ногтями мох и думал о чем-то. Конану не хотелось даже представлять себе, какими были эти мысли. Он вообще не утруждал себя глубоким проникновением в душу противника, поскольку не предполагал обнаружить там ничего приятного. Берлиса он представлял себе лишь настолько, чтобы предугадывать его шаги и в конце концов вернее прижать к стене.
Итак, Берлис о чем-то долго думал, сидя на кургане. Потом встал и начал отбрасывать камни. Вывернул два, ничего не нашел, положил их обратно — вон они шатаются. Плохо положил. Наверное, бросил с досады как попало.
Хорошо. Затем он спустился. Плохо лазает по скалам, все время оступается. Человек с равнины. Вряд ли горожанин — горожанин сидит себе в городе и не таскается по пустой местности, где почти нет постоялых дворов.
Туранец. Скорее всего. А может быть, он откуда-нибудь из Кхитая…
Желтоватые глаза, сказала Оризия. Конану не доводилось встречать людей, у которых были бы такие
