джунглях.
— Знаю, — кивнул Конан. — Премерзкая бестия!
— Я познакомился с этими тварями во время одного из путешествий. По незнанию мы осквернили святилище крокодила в одной из деревень, и колдун — они там почитают крокодила как бога — проклял нас. Я почти забыл об этом, но сегодня проклятие будто восстало во плоти и преследовало меня в образе сего чудовищного зверя.
— И чем ты одолел его? Мечом? — У Конана проснулся профессиональный интерес.
— Мечом! — саркастически воскликнул Септимий. — Если бы мечом можно было пронять броню этой гадины! Я вспомнил заклинание, слышанное там же, в Зембабве. Я уж думал, что и не запомнил его тогда, но нет! Едва я произнес его, тварь стала смирной, как собачонка, и я развлекался катанием на ней!
— На крокодиле?! — изумился Конан.
— Ну да! Бред, но сколь ослепительный! — нервно рассмеялся Септимий. — А потом все исчезло. Собственно, все мы сражались с призраками, и только Аврелию явилось искушение.
— Это так, друг Аврелий? — взволнованно обратился к племяннику Коннахта Евсевий. — Мне ведь тоже было воздано за мои помыслы об отступничестве.
— Да, — кивнул Аврелий. — Это так.
— И что же сие было? Скажи нам, и душа твоя обретет спокойствие и мир. Ты превозмог искушение?
— Да. Это было искушение плоти.
— Женщина? — предположил Евсевий. — Ты давал обет жреца Митры?
— Нет, — отрицательно покачал головой Аврелий. — Много хуже. Это был соблазн кровосмесительного греха.
— Как?! — поразился Евсевий. — Неужели графиня Этайн?
— Да, то была сестра. Не ведаю, мне ли одному являлись прежде подобные помыслы или нам обоим, но, тем не менее… — беспомощно развел руками Аврелий. — Я устоял, но это свидетельство моих больших прегрешений.
— Я видел немало племен, где кровосмешение не считается зазорным, — пожал плечами Конан. — Хотя они, конечно, варвары, даже по сравнению с нами, киммерийцами, — усмехнулся он.
— Некогда во многих странах кровосмесительный брак был привилегией монархов, — добавил Септимий. — Но дело не в этом. Аврелий устоял перед искушением. Канон не смог одолеть никого из нас.
— А Кулан? — только сейчас спохватился Конан. — Где колдун? Почему я его не вижу здесь?
— А он пошел куда-то вперед, с духами беседовать, наверно, — безмятежно объяснил Майлдаф.
— Что?! — взревел король. Не тратя времени на бранные слова — он еще успеет их высказать, — Конан ринулся вперед по пещере.
Пробежав локтей двести или триста, благо грунт был ровный, король влетел в еще одну круглую залу. На полу сидел живой и здоровый Кулан. Перед ним пылал огонь костра, разведенного, впрочем, весьма нетрадиционным способом: огонь оплетал рисунок, выложенный мхом и щепками в круге, где мох был вырван.
— Да это же знак Юхиббола! — вырвалось у Конана. — И ты решился его начертить?
— Да, огнем, — улыбнулся пикт и посмотрел на короля озорным и торжествующим взглядом. — Я ведь жрец Юхиббола, мне можно!
— Зачем? — не понял Конан. — Разве нас преследовали звери?
— Нет! — помотал головой пикт. — Канон брал пугающие нас образы из тайных глубин нашего разума или из нашей больной совести. Но сам Канон — это такой большой зверь. Я уяснил это, когда он настиг нас.
— Тебе тоже явилось что-нибудь? — поинтересовался король.
— Да, и это было очень неприятно, — ответил юноша. — Ко мне приходил Зогар Саг.
— Кто?! Этот демон из Пущи?
— Да, это был он. Он ругал меня за то, что служу тебе, и говорил, что теперь я сделался великим колдуном и должен заняться черной магией, иначе меня убьют черные колдуны. Я ответил, что и вне черной магии есть много нераскрытого, и он был вынужден согласиться со мной. Тогда я спросил, есть ли средство победить Канон без черной магии, так чтобы он не просто оставил нас, но рухнул навеки.
— И что? Он ответил? — Конан ждал, затаив дыхание.
— Да. Он сказал, что это совсем несложно. Надо начертить знак Юхиббола, но не просто так, а огнем. Это подчинит Канон и одновременно освободит зверя в нас. Мы попрощались, и я сделал, как он сказал. Тут же раздался вой, очень страшный и тоскливый…
— Я слышал его, — нетерпеливо кивнул Конан. — Ты можешь поручиться, что старый чернокнижник, да еще покойник, не обманул тебя?
— Уверен, — опять улыбнулся Кулан. — Это ведь не мог быть сам Зогар, он уже давно мертв. Это был образ Зогара, который я сохранил в себе, не более. Канон рухнул, и теперь паки свободны. И беззащитны, — добавил Кулан. — Но теперь я не знаю, где они, потому что не чувствую их колдовства — оно развеяно мною. Зато посмотри, как горит камень в перстне! Мы близки к цели!
Кулан поднял вверх руку. Зеленый камень не просто светился, он переливался всеми оттенками зеленого.
— Он даже стал немного теплее! Попробуй!
Конан дотронулся до камня. И правда, зеленый самоцвет был гораздо теплее обычного.
— Беззащитны?! — усмехнулся Конан, имея в виду паков. — Луки-то у них остались…
Внезапно он чуть ли не кожей ощутил, что из темноты двух ходов, которые вели из зала, за ними наблюдают.
Глава восьмая «ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОНАН!»
Быстро! — рявкнул Конан и, схватив за руку не успевшего ничего сообразить пикта, потащил его в туннель, из которого они недавно вышли. Едва успели они вбежать туда, как о стену ударилась первая стрела.
— Падай! — гаркнул киммериец и толкнул юношу на землю, к стене, а сам кинулся к противоположной.
К счастью, Кулан упал за очутившийся здесь как нельзя кстати приличных размеров камень, надежно закрывший пикта от стрел.
— Лежи и не смей высовываться! — приказал король. — Здесь вся твоя магия не стоит и глотка воды!
Здесь нужны Майлдаф с Евсевием и их луки!
Хорошо, что между ними и паками, которые сами не показывались пока из темноты пещер, еще пылал костер — знак Юхиббола Сага. Огонь был весьма яркий, и гореть ему оставалось еще с четверть часа. Свет пламени мешал Конану увидеть врагов, но и пакам не позволял рассмотреть, где спрятались люди, хотя жители подземелья обладали несомненным преимуществом: их глаза куда лучше были приспособлены к темноте и скудному красноватому свету костров и факелов.
Тем не менее бежать по коридору обратно было бы безумием. Паки отлично стреляли на звук, и испытать это их замечательное умение на своей собственной шкуре король Аквилонии не жаждал. Надо было звать на помощь, хотя голос тотчас выдал бы, где укрылся Конан. Король набрал полные легкие воздуха и заорал что есть силы, обращаясь назад:
— Евсевий! Паки! Сюда!
И тут же по-кошачьи мягко с кувырком перекатился с того места, где лежал, на несколько локтей назад. Туда, где только что находилась его голова, ударили сразу две стрелы, а третья прошла в паре ладоней над плечом.
«Скорее бы! — подумал король. — Пока нас не утыкали стрелами!»
