растерянности на лошади мастеру Энгусу и бочонкам с «гремучим песком». Вайд видел, как одного из Черных Драконов враги все же стащили с седла, и его предсмертный хрип слился с радостным криком немедийца, немедленно вскочившего на освободившуюся лошадь. Но Конан, заставив своего коня сделать немыслимый прыжок, подскочил к ретивому солдату, взмахнул мечом – и разрубленный едва ли не пополам немедиец рухнул с только что обретенной лошади.
Вскоре все было кончено. Убитые и раненые немедийцы устлали дорогу, и ее пыль понемногу пропитывалась кровью. Отряд потерял одного человека, остальные даже не были ранены.
– Им нужны были лошади, – предположил Ларго, оглядывая место схватки. – Поэтому солдаты и напали на нас. Они, наверно, только и мечтали о том, как бы побыстрее удрать в свою Немедию…
На дорогу выбрался Тао и, брезгливо поджимая лапы, подошел к людям.
– Там в доме человек, – сообщил маленький демон. – Он раненый и без оружия, – немного подумав, Тао добавил: – Он меня погладил…
Конан и Вайд соскочили с коней и, в сопровождении Тао, осторожно вошли в крестьянский дом, один из немногих оставшихся целым в этой деревеньке. Внутри валялись несколько драных солдатских плащей, меч с клеймом нумалийских оружейников и некое подобие носилок, сделанных из двух жердей с привязанным к ним знакомым знаменем – черный орел на желто-синем фоне.
– Он там, – Тао подошел к открытому спуску в неглубокий подпол. Конан ступил на шаткую лесенку первым, Вайд последовал за ним.
Привыкнув к царившему в подполе полумраку, Вайд и Конан разглядели сооруженное из сена и тряпок ложе, с которого молча смотрел на них человек, и его глаза настороженно поблескивали в полутьме. Тао бесстрашно подошел к лежащему немедийцу, и тот провел рукой по шелковистой шерстке маленького демона, как бы прося у него защиты.
– Кто ты? – коротко и требовательно спросил Конан, не двигаясь с места.
– Я – принц Ольтен Немедийский, – последовал ответ, произнесенный с привычным, но сейчас несколько неуместным достоинством.
– Ясно, что не Вендийский, – пробурчал Конан и нахмурился, припоминая. – Ты – один из сыновей короля Нимеда?
– Да, младший, – человек вздохнул.
– Ты был в напавшей на Тарантию армии? – продолжал расспрашивать Конан.
– Я был ее командующим, – теперь в голосе говорившего прозвучала горечь.
– Понадеялся на легкую победу, немедийский щенок? – с хмурым презреньем сказал киммериец. – Хороший будет урок для твоего папаши и остальных его отпрысков!
– Мы взяли бы ваш город, – тихо, но твердо произнес принц. – Если бы не тот ужас, что погубил наш лагерь ночью, Тарантия была бы нашей. Нас победили не аквилонцы, а те твари, что вы зовете демонами. С ними невозможно сражаться, их нельзя победить… – Ольтен бессильно опустился на ложе и закрыл глаза.
– Это мы еще посмотрим, – отрезал Конан. – А кто вас победил – дело десятое. Пусть немедийцы считают, что аквилонцам помогают даже демоны – нам это на руку, – киммериец усмехнулся. – Я бы с удовольствием вернул тебя твоему папаше за приличный выкуп, принц, или бесплатно прислал бы ему твою голову, но сейчас нам предстоит важное дело. Если ты еще будешь жив, когда мы поедем обратно – я заберу тебя, и во дворце мы сможем по всем правилам этикета обсудить условия полной капитуляции твоей армии, – Конан едко рассмеялся.
– Ты – командующий аквилонской армией? – спросил принц.
– Я – король Конан, – и киммериец, сочтя разговор оконченным, выбрался наверх из подпола.
Вместо того, чтобы последовать за Конаном, Вайд подошел поближе к лежащему немедийцу. Принц оказался совсем юным, едва ли старше Ларго. Он спокойно и без всякого страха посмотрел на молодого кордавца.
– Не мог бы ты сообщить мне, что с моими людьми? – проговорил Ольтен.
– Они напали на нас, и мы их уничтожили, – просто ответил Вайд.
– Их разум совсем помутился от голода и страха, – пробормотал принц. – Впрочем, они все равно оставили бы меня здесь – я слышал, как Гунтер предлагал это остальным. Удивляюсь, почему они тащили меня эти дни, а не бросили раньше… – Ольтен приподнялся на локте: – Может, ты окажешь мне последнюю услугу и дашь какой-нибудь нож или кинжал, чтобы я смог умереть достойно и без мучений?
В редкие минуты благодушия, когда Акма, покойная матушка Вайда вспоминала о существовании своего единственного дитяти и о том, что его надо воспитывать, она трепала своего отпрыска могучей рукой по нестриженым волосам и назидательно говорила: «Мальчик мой, ты не настолько богат и силен, чтобы позволить себе быть добрым. Запомни – доброта тебя погубит.» Но сын, похоже, плохо воспринял науку своей мудрой родительницы. И теперь, глядя на молодого, одинокого и измученного болью человека, Вайд ощутил, что не может просто взять и бросить его здесь на верную и, может быть, страшную смерть, даже если этот человек – командующий неприятельской армией.
Принц негромко кашлянул и вновь заговорил:
– Я надеюсь, что моя просьба о кинжале будет…
– Да подожди ты со своим кинжалом! – в сердцах воскликнул Вайд. – Успеешь еще достойно умереть. Давай-ка лучше, держись за меня… вот так… Сейчас выберемся наверх, а там посмотрим…
Вайд с легкостью вытащил исхудавшего от четырехдневного голода принца из подпола, усадил на скамью и размотал грязную повязку на его ноге. Рваная рана, пересекавшая ногу юноши от колена до щиколотки, выглядела устрашающе, но нагноения не было, и Вайд облегченно вздохнул.
– Ничего страшного, уже подживает. Сейчас перевяжу тебя как следует, и поедем, – сообщил он и, подняв с пола желто-синее полотнище, начал резать плотную материю на полосы, годные для повязки.
– Прошу тебя, не надо, это же наше знамя! – заволновался было принц, но под выразительным взглядом молодого кордавца смутился и опустил голову.
– С демоном схватился? – как бы между прочим поинтересовался Вайд, начав бинтовать ногу юноши.
Ольтен кивнул:
– В ту ужасную ночь, когда я потерял свою армию… Великий Митра, что творилось в нашем лагере тогда! – принца передернуло от воспоминаний. – Эти твари кинулись на нас со всех сторон! Их были целые полчища, и они ничего не боялись – ни огня, ни наших мечей. Мои солдаты в панике метались по лагерю, стараясь укрыться от них, а на запах крови появлялись все новые демоны, и они были голодны… – Ольтен блестящими от пережитого ужаса глазами посмотрел на Вайда. – Как вы живете с этим столько времени? Как вы смогли сохранить рассудок?!
– Человек привыкает ко всему, – философски заметил Вайд, покрепче затягивая импровизированный бинт.
– Люди, отбившие штурм неприятеля, будучи терзаемы подобным кошмаром, заслуживают уважения, – искренно произнес Ольтен. – Нас воспитывали с мыслью, что аквилонцы – народ, недостойный стоять даже близко с немедийцами, но я убедился, что это далеко не так…
Вайд невольно подивился прямодушию юноши, которым редко отличаются придворные особы, и спросил:
– Как же тебе тогда удалось спастись?
– Не знаю, – Ольтен тяжело вздохнул и покачал головой. – Мои оруженосцы и личная гвардия разбежались или погибли. А я отбивался от этих тварей, куда-то бежал, снова отбивался, и вокруг были хаос и смерть, – принц провел рукой по лицу. – Потом демон, похожий на бесшерстного волка, порвал мне ногу своими ужасными клыками. Я убил его, но бежать уже не мог. Я полз, пока хватало сил, затем потерял сознание. Один из солдат узнал меня и притащил в какой-то полуразрушенный дом, где он и еще несколько человек укрылись до наступления утра. Нам пришлось просидеть в этом доме еще сутки, прячась от тарантийских разъездов. В следующую ночь какой-то демон вновь напал на нас и убил моего спасителя. Наутро мы решили уходить отсюда, один из солдат вызвался провести нас через горы из Аквилонии в Немедию известной ему дорогой. С наступлением темноты мы, наученные горьким опытом, прятались в подвалы крестьянских домов, а днем шли, пытаясь по пути найти еду. Мои солдаты были совсем истощены, многие ранены – и я не удивился, когда услышал разговоры о том, что я являюсь обузой, и меня надо
