него.
Пока Вайд торопливо разрезал путы на запястьях понукающего его Ларго, а остальные со связанными руками неловко выбирались из клетки, Конан успел прикончить еще одного змееногого, который, шатаясь и бессмысленно смеясь, пытался всадить киммерийцу копье между лопаток. Внезапно из темноты к костру выскочил командир отряда, который, как запоздало вспомнил Вайд, не принимал участия в ритуальном употреблении зелья. В его руках тускло блеснуло длинное обнаженное лезвие, сделанное отнюдь не из кремня. Что-то зло выкрикивая, змееногий принялся колотить своих подчиненных плоской стороной меча куда попало, пытаясь привести их в чувство – что ему в определенной мере удалось. Теперь на Конана напали сразу трое, вооруженные топорами и копьями. Вдобавок, наконечник небрежно сделанного копья киммерийца отвалился, и король был вынужден отбиваться древком, не имея возможности нанести змееногим серьезный урон.
– Тао, беги к Конану! – приказал Вайд, не отрываясь от своего занятия. Маленький демон, поняв, что от него требуется, в несколько прыжков оказался в центре схватки. Рыча, Тао кинулся на плечи первого попавшегося врага и вцепился ему в горло. Сейчас добродушный маленький демон был грозен, как разъяренная пантера.
Наконец, веревки свалились с рук Ларго, и гвардеец, проклиная затекшие ноги, заковылял к скакунам. В сопровождении нетерпеливых возгласов Эсканобы, уже видевшего себя рядом с Конаном в кругу врагов, Вайд принялся за путы Ольтена. Неожиданный вскрик принца заставил его поднять голову. Командир змееногих, заметивший Ларго, не теряя времени с мечом наперевес бросился за безоружным гвардейцем. Бегущий человек вообще-то мог двигаться быстрее опирающегося на хвост местного жителя – но не после того, как неподвижно просидел в загоне почти тринадцать дней. Еще не осознав, что он делает, Вайд поднял топор, с силой швырнул его в торопливо ползущего змееногого – и промахнулся, лишь слегка задев его по руке.
– Ларго, сзади! – закричал Ольтен, видимо, надеясь, что юноша сможет хотя бы увернуться. Ларго обернулся и машинально схватился за пояс, на котором давно не было меча. Командир змееногих поднял оружие, но медлил с ударом, похоже, надеясь взять человека живым.
Издав невнятное ругательство, Эсканоба со связанными руками сорвался с места и бросился за змееногим. Не останавливаясь, офицер просто налетел на противника всем своим телом, повалив того на землю и упав сверху. Вырвавшийся из рук змееногого меч зазвенел по камням.
– Давай, Ларго! – прохрипел Эсканоба, пытаясь подняться с извивающегося на земле врага. Юноша кинулся было к мечу – но змееногий, извернувшись, с силой ударил Ларго своим мощным хвостом, подобно гигантской рыбине, выброшенной на сушу. Юный гвардеец, несмотря на немалый вес, отлетел в сторону и тяжело рухнул навзничь, ударившись головой о камень. Змееногий быстро дотянулся до своего меча и, приподнявшись, всадил его по самую рукоятку в грудь стоящего на коленях Эсканобы.
Бешено сверкнув глазами, Ольтен рванул руки в разные стороны – и надрезанные Вайдом веревки просто лопнули. Прихрамывая, принц побежал к скакунам, на ходу подняв брошенный Вайдом топор. Вайд бросился к костру, надеясь найти там какое-нибудь оружие и освободить от пут Шеки и Чепозуса, беспомощно мнущихся у повозки. Конан продолжал отвлекать на себя внимание змееногих, которые, нетвердо держась на хвостах, пытались всем скопом напасть на киммерийца, мешая друг другу. Тао метался меж ними, пытаясь укусить или ударить рогом – но змееногие, размахивая оружием, не подпускали маленького демона к себе, а кидаться на наконечники копий Тао отнюдь не собирался.
Пока Вайд торопливо рылся в разбросанных у костра пожитках, один из змееногих, сохранивший какую- то ясность разума, заметил его и, бесшумно подобравшись сзади, умело заломил кордавцу руки. Вайд молча старался вырваться – но змееногий был явно сильнее. Вайд лягнул противника в то место, где у человека находится колено – но на змееногого это не произвело впечатления. Со всей возможной почтительностью он приставил к горлу посланца Сета лезвие кремневого ножа – и Вайд вынужден был смириться с проигрышем.
В той стороне, где стояли животные змееногих, послышался звон лезвий – принц Ольтен напал на предводителя отряда, пытаясь выбить у того меч с помощью кремневого топора. Но змееногий, отбив атаку, применил тот же прием, что и с Ларго – мягко опрокинулся на землю и сбил принца с ног ударом хвоста. Пока немедиец и полуоглушенный Ларго поднимались на ноги, командир отряда успел добраться до скакунов. К их седлам было прикреплено главное оружие змееногих, с которым они обращались с большим искусством – арканы. Первая же веревка обвила плечи Ольтена, вторая стянула ноги Ларго. Пока подоспевшие подчиненные связывали пленников, командир накинул аркан и на Конана, тем самым полностью лишив людей надежды на успешный исход побега.
Кусая губы, Вайд смотрел, как его товарищей заталкивают обратно в клетку. Туда же водворили стреноженного Тао, прекратившего сопротивление, как только он увидел пленение своего друга. Самому Вайду связали руки, и командир отряда хотел было присоединить его к остальным, но змееногие испуганно загалдели, тыча пальцами в небо и в молодого кордавца. Видимо, они боялись гнева Сета, если позволят себе обидеть его посланца. Приезжий змееногий попытался было убедить их – но в конце концов с досадой махнул рукой и оставил Вайда у костра.
В итоге стычки отряд змееногих потерял убитыми четверых – одного загрыз Тао, остальные были на счету киммерийца. Из девяти покинувших больше полумесяца назад Тарантию людей в живых осталось лишь пятеро, не считая немедийского принца. Трупы змееногих их соплеменники завалили камнями, сделав что-то наподобие общей могилы, над которой один из них произнес протяжную молитву, повторенную остальными. Тело Эсканобы просто сбросили с края плато вниз, на камни.
– За самый дальний незримый порог, в равнины, где вечный покой, уходит умерший, чей путь пролег невидимой глазу тропой… – негромко произнес Вайд, отдавая последнюю дань погибшему товарищу. Обернувшись к пленникам, он встретился глазами с Ларго, чьи губы шептали те же слова. На лбу юноши запеклась кровь, но Вайда удивило не это. При свете наступившего утра он ясно увидел две блестящие дорожки, пересекающие щеки молодого гвардейца.
Отряд находился в пути еще четыре дня. Преодолев перевал, змееногие с пленниками спустились на бескрайние равнины, покрытые бесшумно колышущейся от ветра травой. Пару раз вдалеке можно было различить дымки от костров здешних жителей, как-то отряд повстречал пасущееся стадо скакунов светло-зеленого окраса – в остальном же степь казалась безжизненной, словно в начале времен. По дороге один из охранников Вайда поймал арканом какое-то животное, напоминающее некрупного варана, что вызвало заметную радость среди змееногих. На привале змееногие с чувством поедали свежее и, по-видимому, вкусное мясо добытого зверя, пленники же довольствовались обычной порцией сухого вяленого мяса, к которому уже испытывали вполне понятное отвращение.
На второй день езды по равнине отряд выбрался на дорогу, сперва едва заметную из-за проросшей на ней травы, но постепенно делавшуюся все шире и наезженней. Иногда вдоль дороги встречались полуразрушенные каменные изваяния, такие же древние и забытые, как и сама культура и знания змееногих. На ночевку отряд остановился поблизости от такой скульптуры, напомнившей людям статуи королей и полководцев, украшающие дворцы и города их мира. У изваяния были отбиты руки и голова, валявшиеся поблизости, но все равно можно было оценить искусство древних камнерезов. Змееногие же отнеслись к статуе совершенно равнодушно. Один из них под одобрительные смешки остальных попытался было отбить часть венца, украшающего голову изваяния – но, так и не сумев доказать свою молодецкую удаль, с досадой плюнул в каменное лицо и отвернулся.
Город вырос перед путниками совершенно неожиданно. Не было ни окружающих его деревень, ни привычных предместий – просто вдалеке блеснула вдруг узкая лента реки, на берегу которой темнели какие-то строения. Это и была цель их пути – столица страны змееногих, называемая ими Сува.
Кроме везущего пленников отряда, к Суве приближались от силы пара повозок да несколько одиночных всадников. Привыкнув к кипучей жизни вокруг городов их стран, где около въездных ворот с утра до ночи царит оживленная сутолока, люди с недоумением взирали на почти пустую дорогу, ведущую к столице здешних обитателей.
Сам город высился на холме, издалека производя величественное впечатление. Большие здания, сложенные из белого, розового и желтого камня, струящимися очертаниями и отсутствием углов напоминали заброшенную крепость в пустыне. Улицы здесь были вымощены разноцветными плитами, на перекрестках
