Соррини
И я давно уже заметил это; Но не хотел лишь беспокоить вас… Повеса он большой, и пылкий малый, С мечтательной и буйной головой. Такие люди не служить родились, Но всем другим приказывать. Не то, что мы: которые должны Склоняться ежедневно в прахе, Чтоб чувствовать ничтожество свое, Стараясь добрыми делами Купить себе прощенье за грехи. А что он сделал, должно ли мне знать? Быть может, против церкви или короля – Так мне не худо знать… Алварец
Бедняга этот… Соррини
Бедняга? Алварец
Как же! Я его нашел Ребенком, брошенным на улице. Соррини
Таким бы людям надобно прощать, Они наказаны уж богом. Алварец
Как прощать? Да я вам расскажу, что сделал он. Соррини (в сторону)
Как жалко, что его карманы пусты; А то набил бы я свои потуже. Так в мире всё из рук в другие переходит. Алварец (с таинственным видом)
Когда он был еще ребенком, позволял Ему я с дочерью моей играть; Они играли да играли – я не думал, Что выдет что-нибудь из этого худое. Бывало, спросишь: что вы, дети? – Мы играем. – Во что? – В любовь! – и нежно целовались, Как горлицы. Фернандо, став постарше, Уж понял, что нейдет так вольно обращаться, И начал думать, как бы продолжать Игру когда-нибудь, – из слов его я видел Нередко, что желал бы он жениться На дочери моей. Как я взбесился, Вы можете понять, отец Соррини!.. С тех пор я стал с ним груб, суров, хоть против воли; Как вы ни говорите, взял его Еще ребенком я под эту крышу; Он жил со мною двадцать лет; Был будто первенцем моим… недавно Я вновь хотел с ним показаться нежным – Как вдруг узнал я от жены моей, Что хочет у меня просить Фернандо Эмилию в замужство… ну ж, меня Вы знаете, – хоть сед – но как взбешусь… Ну!.. Я и уговаривал его; И представлял все важные причины, – Он много мне грубил – и я решился Прогнать его из дома наконец. И не увидит христианская душа Его ноги в дверях моих. В том я уверен!.. Соррини
Хм! Хм! Что ж ваша дочь?
