курс древней истории у старшекурсников.
— А симпатии и антипатии? Чем увлекаешься, что не любишь?
— Увлекаюсь книгами, как ты, наверное, догадываешься, особенно историческими, люблю классическую оперу и французские комедии. Не люблю шумные сборища и очень громкую, гремящую музыку. Вот, пожалуй, и все. — Она взглянула на него и слегка улыбнулась. — Ну как, еще не потянуло в сон?
— Нисколько. К тому же ты еще ничего не рассказала мне о своей личной жизни. Ты упомянула об одном увлечении. — Он спохватился. — Если, конечно, это не слишком нахально с моей стороны спрашивать об этом. Если не хочешь, можешь не…
— Ну почему же, расскажу, если тебе интересно. Он тоже был студентом, правда я училась на втором курсе, а он на последнем. Он был одним из лучших студентов исторического факультета, и ему прочили большое будущее, блестящую карьеру ученого. Мы познакомились в студенческой столовой. Я нечаянно пролила на него сок. — Сюзанна грустно улыбнулась своим воспоминаниям. — Я была безумно влюблена, точнее так думала, хотя теперь, оглядываясь назад, понимаю, что просто была ослеплена его умом и обаянием. Его опытностью и искушенностью. — Она горько усмехнулась. — А он, как оказалось, просто пользовался мною. Видишь ли, в то время он писал научную работу, посвященную древней цивилизации ацтеков, а это была одна из моих любимых тем, по ней у меня было собрано очень много ценного и редкого материала. Естественно, когда он попросил, я позволила ему пользоваться всеми своими материалами. Разве могла я пожалеть каких-то записей, пусть и ценных, для любимого человека? В общем, я помогла написать ему эту работу, а после того, как оно было опубликовано и он получил за нее массу хвалебных отзывов и солидную денежную премию, он бросил меня и через два месяца женился на дочери нашего декана. — Сюзанна замолчала, уставившись в одну точку, вновь переживая те боль и унижение, которые испытала тогда.
Норман слушал ее очень внимательно, не перебивая, и только крепко сжатые губы выдавали его реакцию.
— Ты все еще любишь его? — тихо спросил он.
Она резко обернулась к нему, очнувшись от своих мыслей. Горечь его тона поразила Сюзанну.
— Что? Люблю его? Разумеется, нет. Возможно, и тогда не любила. Как я уже сказала, просто была ослеплена.
— Но рана, мне кажется, еще не зажила, — проговорил он, словно размышляя вслух. Увидев, что глаза ее слегка расширились, он поспешно добавил: — Не надо, ничего не говори. Прости, я вообще не имел права просить тебя рассказать об этом. — Отставив бокал на журнальный столик, Норман накрыл ее ладонь своей.
Прикосновение этих сильных теплых пальцев подействовало на нее успокаивающе. Она улыбнулась.
— Ты ошибаешься, Норман. Все давно прошло. Единственное, что я теперь испытываю, — это горечь из-за того, что была такой глупой и так легко позволила пользоваться собой. И что сразу не разглядела его истинной сущности.
— Не вини в этом себя, — сказал Норман. — Это далеко не всегда так просто. Надеюсь, после этого ты не возненавидела всех мужчин?
— Конечно нет, — удивленно отозвалась она. — Я не настолько глупа, чтобы винить половину человечества за неблаговидный поступок одного ее представителя.
— О нет, ты совсем не глупа, ты очень умная… и красивая, — пробормотал Норман, не сводя с нее теплого взгляда. Его ладонь, лежавшая на ее руке, скользнула выше к локтю.
Сюзанна не смогла совладать с трепетом удовольствия, пробежавшим по ней от этих прикосновений.
— Спа… спасибо, — выдохнула она прерывающимся голосом.
— Не за что. — Он с улыбкой провел пальцами по всей ее руке до плеча и, скользнув по ткани платья, большим пальцем погладил нежную кожу шеи.
Она тут же почувствовала, как по телу побежали мурашки и стало трудно дышать.
— Норман, я…
— Что, дорогая? — Он придвинулся к ней вплотную — так, что она чувствовала жар, исходящий от его тела, крепкие мышцы бедра, и все мысли разом вылетели у нее из головы. — Что ты хотела сказать? — пробормотал он, щекоча ее ухо своим горячим дыханием.
— Я… я забыла, — выдохнула Сюзанна, чувствуя, как от прикосновения его жарких губ к коже откуда-то из глубин ее естества жидкой лавой растекается влажное, вибрирующее тепло. От него пахло свежестью и мужчиной, и от этого запаха у нее голова шла кругом.
Сердце Сюзанны забилось с такой силой, что ей казалось, его стук эхом разносится по комнате и отдается от стен. Руки уже не слушались ее и сами, по своей воле, легли ему на плечи. Да и как она могла совладать с собой, если этот мужчина так страстно желал ее, так остро нуждался в ней. А она в нем. Если он смотрел на нее восхищенным раздевающим взглядом. Если жар его возбужденного тела проникал в нее, разжигая пожар в крови.
— Норман! — выдохнула она.
Но он тут же нашел ее губы своими губами. Все вокруг померкло, и Сюзанна почувствовала, что слабеет в его объятиях и отвечает на его жадные поцелуи.
Норман хотел поцеловать Сюзанну только один раз и отстраниться. Как бы не так! Мог бы догадаться, что она слишком хороша, чтобы тут же отпустить ее.
Сюзанна вспыхнула как спичка и запылала так, будто ее с головы до ног охватило пламенем. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она прильнула к Норману, чтобы продлить волшебный миг счастья.
Он между тем начал ласково покусывать ее шею. Сюзанна вся задрожала и вдруг почувствовала, как одна его рука нашарила молнию у нее на спине и потянула вниз. Затем он стащил платье с одного ее плеча и начал осыпать ее градом поцелуев, от которых она едва не потеряла сознание.
— Боже, это какое-то… безумие! — хрипло простонала она.
Норман и сам это понимал. Он не собирался заходить так далеко, но просто не смог устоять.
Ему еще никогда не было так хорошо. И никогда еще он не хотел женщину так страстно, как хотел сейчас Сюзанну.
— Не уходи, милая… не покидай меня… — шептал он умоляюще, а его пальцы уже проскользнули под кружево чашечки бюстгальтера.
Сюзанна была совершенно беспомощна перед гипнотическим звуком его голоса и его прикосновениями. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. С ее стороны было бы полным безрассудством отдаться его ласкам, когда они знакомы всего два дня, но именно этого ей и хотелось больше всего на свете.
— Не надо, Норман…
Но его губы нашли ее грудь, и слова Сюзанны утонули в море пронзительно-сладких ощущений. С покорным вздохом она обмякла в его руках. Она чувствовала тяжесть его широкой груди, натиск его бедер, напряжение крепких мышц ног, всю силу овладевшего им желания…
Мысль, что это сейчас произойдет, пробилась сквозь окутавший мозг сладострастный дурман. Где-то в сознании билась крошечная мысль о том, что все происходит слишком поспешно, что надо остановиться.
В конце концов разум взял верх над чувствами и заставил разомлевшее от ласк и поцелуев тело подчиниться. Собрав остатки воли, Сюзанна уперлась ему руками в грудь, заставляя остановиться.
— Норман… пожалуйста! — взмолилась она, с трудом переводя дыхание.
Почувствовав ее сопротивление и услышав умоляющие нотки в голосе, Норман, к его чести, сразу же остановился. Тяжело и прерывисто дыша, с потемневшими от страсти глазами он приподнялся над ней, напряженно вглядываясь в ее раскрасневшееся лицо. В этот момент она была так красива и желанна, что ему стоило титанических усилий сдержаться и не заключить ее в тиски своих объятий, разомкнуть которые не смогла бы никакая сила.
Сделав глубокий вдох, он постарался успокоиться, расслабить мышцы своего напряженного от
