Кате трудно было что-либо возразить. Капитан крепко держал ее за руки. Глаза его сверкали, его губы тянулись к ее губам. Ката вдруг испугалась. Кончики его напомаженных усов щекотали ее лицо. Она бы и сама стала вырываться, но тут ей на помощь неожиданно пришел стук в дверь.
- Госпожа Вильдроп! Госпожа Вильдроп!
Капитан отпустил Кату, и они проворно отпрянули - как раз вовремя. Умбекка мгновенно открыла глаза, ее многочисленные подбородки встревоженно заколыхались. Увидев капитана, она ахнула:
- Сэр! Что это значит?
Тут распахнулась дверь.
- Вдова Воксвелл, ну, пожалуйста!
Нирри беспомощно пыталась удержать гостью, но та, забыв о каких-либо правилах этикета, прошмыгнула в комнату мимо нее. Рыдая, вдова упала на пол.
- Ну, что еще?! - взвыла Умбекка. - Что еще могло случиться?
Морщась от боли в укушенной лодыжке, она попыталась подняться.
Капитан поспешил к ней и заботливо усадил на место, после чего склонился к распростертой на полу вдове.
- Любезная госпожа, что вас так опечалило? Умоляю, скажите нам, в чем дело?
Ответом ему был поток бессвязных слов, рыдания, слезы. Наконец стали прорываться более или менее осмысленные фразы типа: 'Она ушла, ушла... ' или 'Моя бедная, бедная Пеллисента!'
Умбекка простонала:
- Случилось нечто ужасное, я так и предполагала!
Морщась от боли, толстуха опустилась на колени и принялась щипать и хлопать по щекам вдову Воксвелл.
- Бертен, Бертен, скажи нам, что случилось?!
Бедная вдова не в силах была проронить ни слова. Все стало ясно мгновение спустя, когда капитану удалось взять из онемевших пальцев несчастной женщины скомканную записку.
Мисс Пеллисента Пеллигрю у нас в плену. 10 000 эпикрон - или девушка умрет. Подробности - письмом.
ВАРБИ ЖДУТ.
ГЛАВА 15
ХИЖИНА Б ЛЕСУ
- Полк из Тарна.
- Ирионский?
- Пятый.
- Далеко же они забрались.
- Что-то надвигается.
- Я же тебе сказал: что-то не так в Зензане.
- Неужто правда...
Джем напряженно, сухо шептал. Раджал отвечал ему сквозь стиснутые зубы. Друзья залегли в кустах на краю леса и наблюдали за дорогой, по которой под визг волынок и барабанный бой топали грязные ботинки. Холодно поблескивали на солнце пуговицы, кокарды и штыки.
- Эй, вы там! В ногу! - рявкнул кто-то из младших командиров.
Трепетали на ветру синие штандарты. В арьергарде колонны усталые лошади тащили повозки.
Пятый полк тарнских королевских фузилеров шагал в гору, продвигаясь к Голлуху.
- Но где же Мила?
- Она наверняка перебежала дорогу. Побежала-то она в эту сторону.
Только тогда, когда мимо, грохоча, проехала последняя повозка, мальчики решились покинуть свое укрытие. По другую сторону от дороги лес рос гуще, склон резко уходил вверх, к скалистой вершине холма, где располагалась крепость Голлух. Вдалеке постепенно таяли звуки волынки и барабанов.
А потом послышалось чириканье Эо.
- Туда, - сказал Джем.
- Мила! Сестрица Мила!
Неожиданно они вышли к лесной бревенчатой хижине, прилепившейся к скальному склону. Она была так густо увита лианами, что легко можно было мимо пройти, не заметив. Хижина, должно быть, пустовала многие годы, но сейчас из трубы поднималась струйка дыма.
- Вон она, - сказал Джем.
- Эо?
Джем указал на лиану. Над дверью хижины сидела радужная птица Милы, но теперь она молчала, спрятав клювик в перышках на груди. Такую позу птица принимала после того, как умолкала, созвав зрителей на представление.
- Но где же моя сестра? - растерянно проговорил Раджал.
- Дверь открыта.
Перешептываясь, друзья боязливо направились к хижине. Вокруг густо разрослись кусты и травы, но к хижине вела хорошо утоптанная тропа, а по тому, как примята была трава, можно было догадаться, что не так давно тут проехал экипаж.
- Сестрица Мила!
Раджал вошел в хижину первым. Ржавые петли жалобно застонали. Огонь в очаге был готов угаснуть. Алыми янтарями тлели угли, сквозь щели между ставнями едва поглядывала зелень леса. Но даже в полумраке можно было догадаться о том, что это не хижина дровосека и не охотничий домик.
Комната была обставлена богатой резной мебелью.
- Ты только посмотри!
Друзья изумленно передвигались по комнате, проводя руками по изгибам изящного шезлонга, по спинкам обтянутых атласом стульев, по мраморным полкам, крышкам столиков, украшенных маркетри и мозаикой. Где-то мерно тикали часы с гирями. Грубый дощатый пол покрывали толстые мягкие ковры, поблескивали золоченые рамы развешанных по стенам портретов.
- Что же это за место такое?
Джем распахнул ставни. В комнате стало светлее. Если сначала комната произвела на мальчиков впечатление необычайной роскоши, то при свете стало ясно, что роскошь эта весьма иллюзорна.
Мебель была расставлена как попало, и вся была старая, поцарапанная и потускневшая. Обивка местами порвалась, полировка потрескалась. Все эти вещи почти наверняка были куплены на аукционе при распродаже имущества какого-нибудь разорившегося аристократа. На полировке тут и там темнели потеки вина, напоминавшие струйки запекшейся крови. На нескольких столиках и на мягком диване красовались остатки пиршеств - обглоданные куриные кости, недоеденные бисквиты. Пробираясь между стульями, Джем запнулся о крышку для блюда, которая издала колокольный звон.
Джем нагнулся и придержал крышку.
- Мила?
В ответ послышался смех.
- Мила? - снова окликнул сестру Раджал.
Смех умолк, послышалось негромкое царапанье - словно где-то скреблась крыса.
- Мы знаем, что ты где-то здесь. Сестрица, перестань дурачиться!
Снова в ответ раздалось царапанье. Джем прошептал:
- Кто-то за стенкой скребется.
И верно. Между двумя полотнищами заплесневелого красного репса располагалась изъеденная жучком деревянная панель. Джем пробежался по ней кончиками пальцев. Неожиданно его рука скользнула в дыру. Он оцарапал руку.
- Ой!
- Что там? - обеспокоенно спросил Раджал.
Джем, смеясь, обернулся. Потайная панель со скрипом отъехала назад, и перед мальчиками предстала Мила, недовольно протирающая глаза. Она сидела на пышной перине на спрятанной за стеной кровати.
- Ничего себе... - вытаращил глаза Раджал.
- А тебе должно быть стыдно, принц Джемэни, - капризно проговорила Мила. - Сколько ты сегодня слопал ягод голлухского боярышника?
