А камень Ксал все светился и испускал лучи.
Ключ к Орокону! Избранник всего Бытия! Пей этот свет, что смиренно дарю тебе я! Пусть же хранят тебя боги, щадя и любя! Ключ к Орокону! Погибель минует тебя!
Мила не выдержала. Это оказалось ей не по силам. Она вырвалась и ушла из круга.
Эо, беспомощно размахивая уставшими крылышками, упала на землю.
- Мила! - Это кричал Раджал. Он в тревоге мчался к сестре, огибая деревья. - Что вы тут удумали? Опять какие-то глупости?
Великая Мать согнулась чуть ли не до земли. Тяжело дыша, она отозвалась:
- Детка, не говори о том, в чем ничего не понимаешь.
- Не понимаю? На нас напали эджландцы, а ты тут заклинания бормочешь? Что толку хоть когда-то было от твоих заклинаний, старуха?
Это было жестоко, но Раджал был в ярости и не владел собой. А может быть, он злился и из-за того, что здесь совершили какой-то ритуал без него.
Он бросился к рыдающей и напуганной сестренке. Мила держала Эо в сложенных ковшиком ладонях. Неужели птица умерла? Бедная Эо! Бедняжка Мила! Раджал был готов утешить ее, но она устремила на него злобный взгляд, стала кричать, обзываться, прогонять.
Раджал с полными слез глазами побрел прочь.
Джем в тревоге глянул на опустившуюся на землю у дерева Великую Мать, проводил взглядом друга. Он бросился было к Ксал, но та отмахнулась.
- Догони его, - выдохнула она еле слышно, - догони, а не то он... еще чего-нибудь натворит. Догони, пожалуйста.
Джем растерялся только на миг и бросился догонять Раджала.
- Прощай, принц Джемэни. Прощай, Раджал, мой мальчик.
Ксал шептала эти слова, едва шевеля губами. На самом деле она не прощалась с мальчиками, но она точно знала, что оба они в эту ночь в лагерь не вернутся.
Быть может, им вообще не суждено увидеться вновь.
Ксал согнулась, прижала руку к сердцу. Как же она была стара, как слаба! Сила покидала ее, умирала вместе с нею. Она вдруг поняла, что очень скоро уйдет из жизни. Старуха запрокинула голову. Скоро, очень скоро тяжкое бремя ее дара будет передано Миле. Ксал протянула руку, ища ручонку девочки.
- Мила! Мила, детка!
Но на том месте, где только что сидела Мила, лежало только гаснущее, остывающее тельце Эо.
ГЛАВА 18
ДРАМА
- Милочка, вы выглядите сногсшибательно! Так оно и было.
Ката повернулась в одну сторону, в другую. Улыбка не сходили с ее губ. Горели свечи, их свет смешивался со светом заката и из-за этого становился волшебным, чарующим. Ката любовалась своим отражением в зеркале.
- Но все же это еще не совсем...
Да чего же еще можно было ожидать? Всего-то одну пятнадцатую назад в зеркале отражалась стеснительная воспитанница пансиона благородных девиц, закованная в черное платье примерной агонистки. А теперь перед Катой красовалась женщина, красивая женщина в роскошном золотистом платье со шлейфом.
Это было платье Пелли.
- Тетя Влада, как вы думаете, Пелли вернется?
- Быть может, лишь для того, чтобы жить в позоре, как падшая женщина. Стой смирно. Вот так...
Тетка Пелли стояла рядом с Катой. Она ловко орудовала шпильками и заколками и укладывала густые волосы Каты в изящную прическу. Ката закрыла глаза. Порой ей было больно, но это была такая приятная боль.
Умбекка и вдова все еще крепко спали.
Тетя Влада отступила.
- Но вот рубины... Противная девчонка, она их забрала. - Она проворно расстегнула изумрудное ожерелье. - Должно подойти... Верно, вот так хорошо. Ну, что? Твой возлюбленный встретит тебя возле храма?
Ката кивнула. Тетя Влада рассмеялась.
- Вряд ли бы так себя повел респектабельный мужчина. Думаешь, речь идет о законном браке? Пф-ф-ф! Поверь мне на слово, детка: он просто хочет тебя соблазнить.
- Но лорд Фоксбейн...
- Ох уж этот мне противный старикашка...
В окно забарабанил дождь. Шторы не были закрыты. Небо стало темно-лиловым, как зловещий кровоподтек.
- Ну почему опять дождь?
- Небо отяжелело. Оно пытается освободиться от бремени...
- Но бал...
Тетя Влада снова рассмеялась - тепло, любовно.
- Милая моя, со временем ты поймешь, что этот мир сотворен не только для того, чтобы радовать нас.
- Но для чего же тогда сотворен этот мир? Тетя Влада не ответила на этот вопрос.
- Посмотри в зеркало. Теперь ты - женщина, дитя мое. Ты видишь свою красоту. Но разве ты не видишь в этой самой красоте ростки трагедии, которая только и ждет, чтобы обрушиться на тебя? Какое мужчинам дело до того, сколько красивых тряпок мы напяливаем на себя, сколько побрякушек?
Кончики холодных сухих пальцев прикоснулись к губам Каты, скользнули по ее шее, пробежались по груди. Ката вздрогнула, поежилась.
- Женщина украшает себя, милочка, для себя самой. Ну, еще для других женщин. А мужчинам нужно только сорвать с нас одежду и насладиться нами. В этом они подобны диким зверям. Сегодня ночью, моя дорогая, тебе предстоит испытание. Выдержишь его - значит, тебя ждет великое будущее. Не выдержишь - станешь самой последней из шлюх, сколько бы шикарных тряпок ты на себя ни натягивала.
Взгляни на этих двух старух, что храпят у огня, словно две дряхлые, никому не нужные суки. Если бы они сейчас проснулись, как бы они принялись тявкать и выть на нас! Они глупы. Они не понимают, что своими запретами они только подогревают страсти.
Но, моя милая, есть на свете и другие радости. Они тоньше, прекраснее. Что может знать о глубочайших тайнах сердца какая-то жирная старушенция? Со мной, дитя - только пройди назначенное мною испытание, - ты войдешь во все самые дальние потайные комнаты.
Тетя Влада склонилась к девушке. Ката снова поежилась, а Влада проворковала:
- Выдержишь испытание - и ты моя. Провалишься - и я умою руки. Тогда ты превратишься в грязь под ногами.
Грянул раскат грома. Нет, то был фейерверк. Ката нетерпеливо бросилась к окну. Тетя Влада поймала ее за руку и развернула к двери.
- Нет, милочка! Ступай! Ступай, встреться со своим возлюбленным.
Они порывисто обнялись, после чего тетя Влада почти насильно вытолкала Кату из комнаты. В следующее мгновение Умбекка, разбуженная грохотом фейерверка, вдруг забормотала:
- Что? Что такое? - и попыталась подняться.
Увидев Владу Флей, она дико завопила.
- Радж, постой! - крикнул Джем. - Не нужно! Ты устал, я устал, утром в дорогу...
- Так возвращайся! Возвращайся в лагерь. В то, что от него осталось...
- Радж, не дури! Я без тебя не пойду.
- Да ну? С чего это ты вдруг стал такой заботливый?
- Я всегда за тебя тревожился...
- Не настолько, чтобы честно сказать мне, кто ты такой...
Снова пошел дождь. Мальчики шли по размытому склону холма в сторону города.
- Забудь про то, кто я такой! Радж, одумайся!
