делай, данн.
Но вся беда в том, что он вынужден был делать то, чего не хотел. Он не хотел посылать своих людей в западню, каковой, несомненно, было Крина. У тебя нет выбора, данн.
Нол Угерол явился
/за отчетом/
с вопросами, как только Брэд позавтракал.
— Да будет Берегущий с тобой.
— Да будет, — устало согласился Охтанг. — Ты говорил с ним, Собеседник?
Жрец приподнял правый краешек рта и покачал головой:
— В этом нет необходимости, данн. Его распоряжения достаточно ясны и недвусмысленны. Мы должны торопиться. Мы должны сегодня же войти в ущелье и пройти дальше.
— Скажи, Собеседник, ты не думал о том, что в Крина нас наверняка поджидает засада? что северяне не настолько глупы, чтобы не знать о наших планах, о нашем походе? что они готовы встретить нас здесь, в этом самом выгодном для них месте?
Нол Угерол опустил веки и снисходительно поджал губы:
— Разумеется, так оно и есть. Но с нами — Берегущий. У них тоже имеются Боги, идиот!
— Да, это все меняет.
Жрец сокрушенно покачал головой:
— Я усматриваю в твоих словах злую иронию, данн. Мне бы не хотелось начать сомневаться в твоей вере в Берегущего.
— В моих словах нет иронии, Собеседник. В них только забота о наших воинах.
— Это дело Берегущего — заботиться о них. Ты ведь не хочешь сказать, что сделаешь это лучше Бога?
— Разумеется, нет.
— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул Нол Угерол. — Так когда войско выступит?
— Через час, — сказал, как сплюнул, Брэд.
Жрец проигнорировал тон произнесенного и вышел из шатра данна.
Шакал!
Охтанг опустил голову на руки и зарылся пальцами в свои сухие жесткие волосы. Он знал, что следовало бы сделать. Например, было бы очень неплохо остаться здесь еще на несколько дней и дождаться Гука Нивила, а тем временем разослать лазутчиков, чтобы найти другой проход, менее широкий, но не такой опасный. Или, положим, посылать через ущелье небольшие отряды — авось пронесет. Но новый Бог требовал, приказывал, повелевал… берег. Данн мысленно вознес прошение к Духу Воздуха, Гиэлу, покровителю
/былому покровителю/
его семьи. Этого нельзя было делать прилюдно, поскольку всех староверцев ждало одно — рабство («Ты в беспомощности перед прошлым, следовательно, ты — раб»), но вот так, оставаясь наедине с Гиэлом, Брэд обращался к нему. Он чувствовал, Связь еще не порвалась, но стала слабее. Дух уходил, слабел и
/умирал/
отдалялся. Когда-нибудь настанет день, и Гиэл не откликнется. Охтанг не знал
/не хотел знать!/,
что станет делать тогда.
Ну — признайся — на самом-то деле это не так страшно. Будешь верить в Берегущего. В конце концов, какая разница в кого — лишь бы помогал, когда это нужно, и не требовал чрезмерных жертв. Ты ведь наполовину веришь в нового Бога, иначе бы тебя просто никто никогда не поставил во главе войска. Собеседник ведь называется так не по чьей-то извращенной прихоти, он на самом деле может общаться с Берегущим; а было ли возможно такое раньше, чтобы жрец — с любым духом? Нет. Признай: за Берегущим — сила, и он в своем праве. Ты противостоишь ему больше по привычке, исходя из чувства чести, не желая «предавать» Гиэла, но Гиэл отдаляется. Когда Связь оборвется…
— Господин, молитва.
Худосочный раб смиренно опустил глаза и ждал повелений Брэда.
— Иду. И ты — иди.
Данн поднялся со своей любимой скамеечки, с которой не расставался никогда, ни в одном походе, и зашагал к выходу из шатра. Ежедневная молитва Берегущему стала уже традиционной. Ее проводили Нол Угерол и помощники Собеседника — жрецы рангом пониже. Заключалась оная молитва в скрупулезном повторении произнесенного Угеролом: стоявшие рядом проговаривали это, услышав от жреца, а те, от кого Собеседник был далеко, повторяли со слов соседей.
Вот и сейчас…
Люди — рабы и господа — стояли там, где их застала молитва: у шатров, у скакунов, рядом с треножниками; кто-то торопливо выбирался из ближайших кустов, подтягивая штаны. И спереди, из невидимого данну центра, кругами расходился шепот — как от упавшего в воду камня, как от брошенного в толпу слова:
— Верую в тебя, Берегущий нас, сущий на земле и небесах. Верую в тебя и молю тебя: не забудь нас, рабов твоих.
«Верую… Верую… Верую…»
Толпа повторяла это слово уже неосознанно, но Охтанг чувствовал: в данном случае осознанность не важна. Важно другое: они на самом деле веруют. Даже если бы и не хотели этого. Он и сам вытягиванся струной между землей и небом, дрожал в унисон всем остальным, дрожал со всеми остальными — это было слаще любовного экстаза, сильнее напора времени, противиться этому было невозможно, как невозможно одному противостоять толпе. Он повторял: «верую», — и веровач, забывая о чести, о Духе Воздуха, забывая даже о своей неприязни к Нолу Угеролу, открывая для себя мудрого Собеседника и его Берегущего Бога — нашего Берегущего Бога.
Потом, когда молитва закончится, данн еще будет стоять некоторое время, глядя в небеса (сегодня они яркие, почти прозрачные, и кажется, только всмотрись как следует, увидишь там Божественный лик), он будет всматриваться, но не будет видеть, а потом… Потом он почувствует еще более сильную ненависть к Угеролу — именно за эти минуты молитвы и после молитвы. И созовет офицеров, чтобы отдать приказ к наступлению.
«Лагерь сворачивать?» — спросит один из них, бывалый, не боящийся задать вопрос данну, когда тот во гневе.
«Нет, — ответит Брэд Охтанг. — Нет. Не сейчас».
И будет знать, что прав.
Время подтвердит его правоту.
Потому что проклятые северяне, как выяснится, очень хорошо подготовились к встрече своих южных соседей.
…Он велел собираться сразу нескольким отрядам, но сборы эти заключались в основном в переодевании, поскольку роль воинов должны были выполнять рабы. Данн знал, что первый удар врага всегда приносит с собой много смертей, а жертвовать своими людьми он не собирался.
Хорошо, с этим все понятно. Но кто поведет их туда?
Он обвел взглядом своих офицеров, высоких и низкорослых, старых, старше его, и совсем еще молодых, из нового поколения. Кто? Послать юнца — это верная смерть. Послать ветерана — риск, что лишишься одного из самых лучших.
— Орз Витиг, Енг Цулан. Поведете людей в ущелье. Останьтесь для получения указаний, остальные — свободны.
Данн дождался, пока его приказ будет выполнен, прошелся по шатру туда-сюда, стараясь не встречаться взглядом с Витигом — старшим из выбранных (да и, кстати, старшим, нежели Брэд; просто… так уж получилось, что Орз был менее лоялен к новому Богу, чем Охтанг).
— Это проверка, — сказан, наконец остановившись, данн. — Это проверка, и поэтому от вас никто не ждет проявлений геройства. Да ты и сам понимаешь, Орз. Мне просто нужно, чтобы северяне показали, на
