– Изабеллу Крейвен.
– Верно… Изабеллу Крейвен помочь новорожденному отправиться на небеса? Или что старик Форбс мог убить свою первую жену? Кстати, вы говорили с миссис Крейвен? Вы ведь, насколько помнится, собирались встретиться с ней, доктор?
– Все так, милорд. Но пока что мне так и не удалось ее разыскать, – с ноткой разочарования признался Иеремия.
– Мне уже приходилось где-то слышать это имя, – вдруг вмешалась Джейн.
И судья, и Иеремия удивленно взглянули на нее.
– Да, я точно вспомнила это имя – Изабелла Крейвен, – продолжала молодая женщина. – И кто-то говорил, что она умерла.
– Кто? Кто именно это вам говорил, миледи? Прошу вас, постарайтесь вспомнить, – настаивал Иеремия.
Джейн стала лихорадочно вспоминать.
– Как мне кажется, это был Джеймс. Когда кто-то упомянул об этой повитухе, он сказал, что она случайно погибла. Выпала из окна.
Иеремия и сэр Орландо переглянулись.
– Силы небесные! История с каждым днем становится все запутаннее! – воскликнул судья. – И как только в ней разобраться?
Иезуит задумчиво кивнул. И тут его осенило.
– Миледи, я должен спросить у вас нечто важное. Повитуха Маргарет Лэкстон внесла в книгу записей роды, которые принимала в доме вашего дядюшки, и сумму оплаты за услуги. Что вам об этом известно?
Джейн в явном смущении опустила голову.
– Я мало что могу сказать об этом, сэр. Мой дядя взял со всех нас слово, что мы никогда и ни с кем не станем обсуждать эту тему.
– Понимаю вас – вы не хотите утратить доверие в глазах семейства, миледи. Но на карту поставлена судьба и жизнь невиновного человека – ему вменяют в вину тяжкое преступление, которого он не совершал. И все, что вам известно об этих родах в стенах вашего дома, могло бы способствовать установлению истины. И спасению его от казни.
Джейн посмотрела на иезуита, и тот заметил в ее глазах страх.
– Мне очень жаль, я об этом ничего не знала! Естественно, что в данных обстоятельствах я… я не стану молчать. Что вы хотите знать, сэр?
– Кто была мать ребенка?
– Одна из наших служанок. Ее звали Лиз.
– И она, конечно же, была незамужней?
– Да, это так.
– От кого же она забеременела?
Последовал тяжкий вздох.
– От Джеймса.
– И ваш дядя узнал об этом?
– Все семейство знало.
– Что произошло с ребенком и его матерью, после того как она родила?
– Их куда-то тайком отправили из дома, не знаю куда. Дядя постарался, чтобы никто об этом не узнал. Он страшно боялся огласки и скандала.
Сэр Орландо гневно ударил кулаком по столу. Звякнули бокалы.
– Мы обязательно должны вновь поговорить с Джеймсом Дрейпером!
Иеремия согласился с ним. С чувством, что они сделали существенный шаг на пути расследования, он отправился домой. Добравшись до Лондонского моста, он долго лежал без сна, рассеянно слушая возгласы ночного сторожа, ходившего с фонарем по опустевшим улицам:
– Слушайте все! Часы пробили одиннадцать. Проследите за очагом, свечами и лампами, будьте добрее к беднякам и помолитесь за умерших!
Заканчивался вечер 1 сентября 1666 года.
Глава 36
Тревожный набат колоколов церкви Святой Маргариты на Фиш-Хилл-стрит вырвал Иеремию из сна. Протерев глаза, он понял, что проспал от силы пару часов. Еще не рассвело. Поднявшись, он в ночной рубашке подошел к окну и, распахнув его, выглянул на улицу. Справа вдалеке были видны клубы дыма над крышами домов и отсветы пламени в одном из ведущих от Истчипа к Темзе переулков. Пожар! Там бушевал пожар!
И хотя Иеремия понимал, что жители уже пытаются побороть огненную стихию, он решил отправиться туда. Кто знает, может, там не хватает людей? Спешно одевшись, иезуит прихватил немного денег и стал спускаться вниз. Кит, который с ареста мастера Риджуэя проживал у Хаббарта и помогал в мастерской, за что тот предоставил ему крышу над головой и пропитание, тоже поднимался с кровати.
– Что случилось, святой отец? – обеспокоенно спросил Кит. – Не голландцы ли напали?
– Нет, мальчик. Один из домов загорелся. Так что ложись и спи, еще рано. А я сбегаю посмотрю, как там дела. Может, понадобится моя помощь.
Иеремия дошел до конца моста, затем, пройдя через Фиш-Хилл-стрит, у церкви Святой Магдалины свернул к юдоли страданий на Темз-стрит. Тут как раз начинался переулок Паддинг-лейн, где и случился пожар. Жители домов высыпали на улицу – одни выносили скарб из жилищ, другие из близлежащей церкви тащили топоры, кожаные ведра и деревянные лестницы, хранившиеся там согласно закону города. Беда вот только, что снаряжение потихоньку разворовывали и никто не помышлял найти ему замену.
Иеремия увидел человека, который в припадке отчаяния рвал на себе волосы. Его лицо было перемазано копотью, а ночная рубашка, в которой он выскочил из дому, порвана. Это был королевский пекарь Томас Фэйрипер – судя по всему, именно с его загоревшейся пекарни и начался пожар.
– Нет-нет, я сам залил уголья водой, – бормотал он. – Огня в печи не было. Клянусь Богом, не было!
Кто-то из жителей переулка стал топором выламывать камни из мостовой в надежде добраться до подземного водопровода, сложенного из полых стволов вязов. Водяные колеса под двумя первыми арками северной части моста при приливах приводили в движение насосы, снабжавшие водой центральную часть города. Еще один удар топором, и дерево не выдержало – в трубе образовалась дыра. Люди стали черпать воду ведрами и кувшинами.
– Становитесь цепью! – крикнул Иеремия.
Схватив лежавшее на мостовой ведро, иезуит встал первым. Люди не торопились последовать его примеру – пламя, пожиравшее остатки пекарни, вздымалось все выше в темное ночное небо. Набежавший вдруг порыв ветра раздул огонь так, что он перекинулся на соседние дома.
В панике жители стали покидать свои жилища, хватая все, что попадет под руку, чтобы хоть что-то уберечь от стихии. Им уже было не до тушения пожара. Огонь мгновенно превращал дома в пылающие костры. Оглушительно трещала лопавшаяся в огне черепица, осыпая все вокруг градом раскаленных осколков. Едва образовавшаяся цепь распадалась – из-за страшного жара люди были вынуждены отходить подальше, – ветер поднимал вверх снопы искр, и они, попадая на крытые сухой соломой крыши домов, вызывали новые пожары. В одно мгновение занялся постоялый двор «Стар инн». Душераздирающее ржание заживо горевших лошадей сливалось с тревожным звоном церковных колоколов и ревом разбушевавшегося пламени. Рухнули стены и кровля догоревшего дома пекаря. Народ, поняв тщетность попыток противостоять огню, в панике разбегался. Иеремия побежал к постоялому двору, рассчитывая спасти еще живых лошадей. Перепуганные насмерть животные ржали, тщетно пытаясь сорваться с привязи. Один жеребец, в ужасе закатив глаза, бил копытом. Иеремия стал спешно отвязывать коня, потом другого… Ему удалось спасти трех жеребцов, которых он выгнал на Грэшиос-стрит, рассчитывая, что там кто-нибудь заберет их и отведет в безопасное место.
Между тем огонь успел добраться до церкви Святой Маргариты, куда жители окрестных улиц на время сволокли домашний скарб. Кучка смельчаков пыталась преградить путь огненной стихии, но стекла окон
