напрашиваться сейчас к ней в гости было бы некорректно. Кейт явно хотела остаться одна.
– Тебя проводить до квартиры?..
– Ты хочешь подняться?..
Они одновременно произнесли эти фразы и рассмеялись, глядя друг другу в глаза. Кейт все так же виновато, а Бернар восхищенно. Ее все еще не отпускала тревога: а вдруг он передумает и не выполнит свое обещание по поводу зачетов? С ее стороны их отношения целиком и полностью были основаны на корысти. Она принимала его ухаживания снисходительно, питая свое женское тщеславие, но в то же время чувствовала себя в огромной зависимости от него. Это раздражало и мучило. Она желала бы относиться к нему просто как к мужчине, но не получалось: ведь он совершенно не похож на Жана, а это значит, что он не слишком красив и его кандидатура не подлежит рассмотрению. Правда, было одно маленькое исключение: тогдашний поцелуй под дубом, во вторую их встречу. Но это только запутывало Кейт, и она никак не могла разобраться, чего же ей нужно от него, кроме зачетов, конечно.
Рядом с Бернаром ей было гораздо комфортней, чем с тем же Жаном. Рядом с ним (на это уж никак нельзя закрыть глаза) в ее душу словно влетал окрыляющий ветер и давал такую свободу, которую ей не доводилось испытать еще ни с одним мужчиной. Можно было позволить себе все и быть при этом понятой и прощенной. И все же… И все же от Бернара ей нужно, прежде всего, положение в университете. А как он к ней относится?.. Что ж, это его проблемы!
– Я все же думаю, что лучше нам отложить визит в гости на…
– Завтра, например. – Бернар смотрел на нее озорными искрящимися глазами, прямо как она сама, когда хотела на кого-то произвести впечатление.
– Посмотрим. Мы ведь увидимся еще в университете.
– Приходи ко мне завтра утром. Я помогу тебе справиться с тестами, а потом…
– А потом мне еще нужно как-то оправдать неявку на вчерашний экзамен.
– О господи, Кейт! Я же хочу… – Он осекся и продолжил светским тоном: – Хотел посмотреть, как ты живешь. Ну так ты приглашаешь меня в гости?
– Да, конечно. Только вот экзамен…
Глаза Бернара потухли. Лицо стало скучным.
– Кейт.
– Да? – Она с трудом вынырнула из ванной, в которой мысленно пребывала последние пятнадцать минут, пока отвечала на его вопросы.
– Ты можешь говорить со мной о чем-то другом, кроме работы… то есть кроме учебы? Ведь я же сейчас стою перед тобой не как преподаватель. Знаешь, преподаватели не встречают в аэропорту студентов.
– Ну это ты зря! Всякое бывает. – Кейт чувствовала, что разговор принимает совсем не выгодное для нее направление. Ей не хватало сейчас выяснять отношения с Бернаром. Отношения, которых нет и, скорее всего, не будет. А ведь ей давно пора в ванную!
– Иди, Кейт. Тебе действительно нужно отдохнуть. Завтра расскажешь, как бурно ты встречала Новый год и где «валялась».
– До свидания, мсье Маршан. – Она жалко улыбнулась и скрылась за надежной дверью с домофоном.
Он постоял еще две минуты, глядя через большие окна подъезда, как она поднимается на второй этаж, запомнил, где зажегся свет, и медленно отъехал на своей красной машине. Впрочем, он не особенно огорчался. Бернар был из тех мужчин, которые рано или поздно добиваются своей цели.
…Красочный рассказ Кейт о поездке в Техас очень понравился Бернару, он от души посмеялся над ее приключениями с шерифом и посочувствовал, когда она с дрожью вспоминала свое странное пробуждение в хижине старухи.
– Ах ты, господи! – вдруг всплеснула руками Кейт, и посетители кафе, в которое она предусмотрительно заманила Бернара, чтобы не приглашать домой, начали оглядываться на нее.
– Что случилось?
– Я забыла отдать ей деньги!
– Для этого нужно снова лететь в Техас?
– Нет. У нее есть счет в банке. Надеюсь, что в Париже это возможно: переправить деньги на техасский счет?
– Думаю, мы решим этот вопрос.
Кейт отметила, что решать этот вопрос будем «мы». Интересно, Бернар ее, наверное, считает уже своей девушкой? По крайней мере, на стадии ухаживания. Что же будет дальше, если учесть, что вторая встреча у них уже увенчалась поцелуями под зонтиком? Эти мысли приятно щекотали ее женское самолюбие, но, когда Кейт вспоминала о Жане, всякий раз сердце ее болезненно сжималось. Разумеется, в своем рассказе она пропустила подробности их встречи в Техасе. Она вообще назвала целью своего визита – свидание с родителями. В ответ Бернар подарил ей долгий внимательный взгляд, по которому Кейт поняла, что ему все известно, и, скорее всего, он прочитал это по ее лицу. Но по каким-то весьма лестным для нее причинам Бернар не обижался и даже оправдывал ее поступок в душе, это она тоже чувствовала очень хорошо.
А может, он серьезно влюблен в нее? От этой мысли она и вовсе заерзала на стуле и пролила на себя сок. После небольшой суеты по поводу испорченных белых брюк, с угодливым официантом и горой салфеток, они с Бернаром переместились на улицу, «решать вопрос» с отправкой денег старухе.
Главное, думала Кейт, мы за одно утро решили вопросы с тремя зачетами и тестом. А остальное – ерунда. И в порыве благодарности к Бернару, довольная, что все так хорошо складывается, Кейт отважилась пригласить его к себе домой. Но не сейчас, а в выходные.
Все-таки нужно иметь совесть, говорила она себе строго. Все последнее время Бернар только и делает, что выгуливает ее, развлекает, улаживает проблемы в университете, рискуя, между прочим, собственной репутацией. А она строит ему глазки, в глубине души желая одного: чтобы сессия быстрее закончилась, причем с его помощью, а лучше и вообще без ее участия! Но, как ни крути, к экзамену придется готовиться. Как он говорил ей перед отъездом в Техас: «У нас серьезное заведение, Кейт. Экзамены вам нужно сдавать самой». Сегодня понедельник, а экзамен в пятницу. А потом… Ну а потом… время покажет. Если он будет хорошо себя вести, она и вправду пригласит его в гости. И, довольная своим планом действий, который показался ей очень правильным и честным, Кейт сама взяла изумленного и счастливого Бернара под руку и повела в сторону банка.
Они промотались весь остаток дня, то заходя погреться в маленькие уютные кафе, то прозябая на набережной под косыми лучами зимнего солнца. Париж нравился Кейт, и она уже начала любить его, как иногда приходится любить дальних родственников, которых, как известно, не выбирают…
В глубоких сумерках, под светом фонаря они снова стояли у подъезда Кейт. Бернар держал ее за руку и нес какую-то чепуху, в которую она поначалу вслушивалась, но потом поняла, что все это говорится только для того, чтобы не отпускать ее.
– Бернар, спасибо тебе за все! Бернар, ты очень много сделал для меня сегодня. Но… мне нужно идти. Я честно хотела просидеть целый вечер над учебником.
Глаза его лучились, в них отражался свет фонаря и, казалось, даже падающие мелкие капельки дождя.
Кейт почувствовала, что его холодные пальцы взяли ее за вторую руку.
– Кейт… Дождь.
– И что такого?
– Дождь – это наша с тобой погода… Помнишь?
Кейт завертелась по сторонам, ища причину, чтобы освободить свои руки.
– Я… Бернар, да, конечно же помню! Представляешь, а я думала, что у вас тут зимой все-таки должен быть снег. Да! Но он бывает редко. А вот у нас в Техасе вообще не бывает снега и зимы… Нет, ну конечно, не совсем…
– Кейт… – Он смотрел на нее нахмурившись.
– А? Да, ну вот, что касается Техаса… – Ей уже почти удалось вытащить одну руку и отступить назад.
Вид у Бернара был понимающий.
– Я сейчас отпущу тебя. Но сначала ответь: ты когда-нибудь видела много снега? Когда он лежит на
