колледж и курсы парикмахеров?
– На радио.
– На… чем?
– Да. «Радио-Монмартр». Я не помню частоту…
Кейт казалось, что у нее сейчас подкосятся ноги.
– Да, представь себе. Правда, немного не по профилю…
– Не по профилю? А какой у вас профиль?
– Да нет, не по профилю радио.
– То есть уборщиц не хватало не в конторе Жана, а на радио.
– Но почему же уборщиц?..
– А кого?
– Менеджеров по рекламе.
– Кого?!!
– Менеджеров по рекламе.
Кейт стояла онемев. Выбились-таки в люди! Если на радио есть заработки, конечно.
– Ну… что ж. Молодцы.
Подруги почему-то вытянулись перед ней, словно ожидая похвалы, словно ее вердикт был решающим в их судьбе. Впрочем, перед кем же еще им тешить свое самолюбие?..
– У Барби-то с детства нюх на деньги, да и вытрясти она их умеет из любого. А вот тебе, Сандра, рекламная наука, наверное, дается с трудом?
– Ну все-все, – Жан за руку потащил Сандру, которая уже возмущенно открыла рот, – еще минута, и вы подеретесь.
– И такое может быть… – пробормотала Кейт и развернулась в другую сторону, чтобы окончательно поставить точку в разговоре.
…Кейт размашисто шагала по улице, покрывая своими длинными ногами милю за милей. Она не замечала красоты вечернего города, не замечала людей вокруг, забыла, что обещала позвонить Бернару, забыла, что у нее завтра экзамен… Ее всю трясло, сердце бешено стучало. Они работают на радио! Да это же просто нонсенс! Как им удалось?! Ну конечно, Жан постарался…
Кейт была, в общем-то, не злой и не завистливой, но, когда судьба на ее глазах вот так несправедливо распределяла блага, у нее просто земля уходила из-под ног. Где же справедливость? Обидчицы, укравшие у нее счастье, получили все, что можно пожелать: работу в Париже, деньги, жениха… А она… А что, собственно, она? Она тоже, положа руку на сердце, живет неплохо. Но работа на радио… Кейт даже прикрыла глаза от отчаяния. Она с детства мечтала работать где-нибудь… ну… чтобы все ее узнавали.
Она не замечала, что после поездки в Техас к ней вернулись некоторые дурные черты характера, от которых еще полгода назад, при счастливом участии Парижа, она избавилась. Теперь она снова вошла в роль взбалмошной, резкой, по-детски капризной девушки, которая к тому же не слишком обременяла свой мозг книжными премудростями. Может быть, поэтому сессия давалась ей с таким трудом? Не надо больше ездить в Техас. Такая Кейт никому не нужна. Даже Бернару… Кстати! Она посмотрела на часы и, немного подумав для порядка, все-таки позвонила.
– Я сейчас заеду к тебе, – сказала она безо всякого стеснения. – Называй адрес.
Было десять часов вечера. Кейт приехала на такси, наверное, быстрее, чем он ожидал, потому что открыл дверь в джинсах и расстегнутой рубахе.
– Ты не один? – было первое, что пришло ей в голову.
– Почему не один? – удивился Бернар.
– Я понимаю, что не вовремя, поэтому не буду проходить. У меня всего один маленький… Впрочем, нет: два маленьких вопроса. Нет… – Кейт закусила губу, сосредоточенно сдвинув брови. – Нет, у меня три вопроса…
Когда она подняла на него глаза, он широко улыбался, застегивая пуговицы на рубахе.
– Ты меня восхищаешь. Немедленно проходи. У тебя такой продрогший вид.
– Нет. Бернар, пойдем прогуляемся, мы же собирались.
– У тебя завтра экзамен.
– Да черт с ним! Нам надо поговорить.
– О чем? Знаешь, мне бы очень польстило, что моя… что такая замечательная девушка врывается ко мне вечером аж с тремя вопросами. Но, к сожалению, я догадываюсь, что ни один из них не касается моей персоны. Так?
– Так.
– Что у тебя происходит?
– Как тебе сказать… Не знаю.
– Кейт, ты просто – мешок с сюрпризами. То исчезаешь, то улетаешь в Штаты и опять же исчезаешь. Только вчера мы мирно обсуждали сессию и скорую весну, а теперь ты стоишь передо мной и, ручаюсь, снова хочешь о чем-то попросить?
– Спросить. – Они все еще стояли в холле. – У тебя есть знакомые на радио?
– Есть. А тебе зачем?
– Устрой меня на «Радио-Монмартр»!
– Интересно, зачем?
– Ну… очень нужно.
Он убрал руку с дверцы шкафа, к которой привалилась Кейт, и, словно пересиливая себя, спросил:
– Снова погоня за Жаном?
– Я за ним не гоняюсь!
– Между прочим, я так и не понял, кто за кем гоняется. – Бернар смотрел куда-то сквозь нее. – Хорошо. Хочешь на «Монмартр» – устроим.
– У меня еще вопрос… Нет-нет, я не буду проходить. Мне скоро домой.
Лицо Бернара замкнулось после упоминания о Жане, теперь на нем была только маска вежливости и больше ничего. Казалось, он начал тяготиться ее присутствием. Кейт это поняла.
– Задавай.
– Я… хотела, чтобы ты… словом, не мог бы ты мне помочь?
– В чем?
– Мне нужно кое-кому отомстить. А одна я не могу. То есть…
– Мне что – нужно кого-нибудь убить?
– Нет! – На лице Кейт появился ужас. – Просто… Это в двух словах не расскажешь. А я спешу. Нет, Бернар, давай так: ты мне сейчас пообещаешь, что мы придумаем план, а придумать мы его сможем, когда я сдам экзамен, а потом я сдам экзамен и мы его придумаем. Хорошо?
Она вопросительно посмотрела на него, выпутавшись из своей длинной фразы, и с облегчением увидела, что он снова улыбается.
– Ох, Кейт, если бы ты знала, как ты меня веселишь!
– Ну? Ты обещаешь?
– Да, обещаю. Только совсем не знаю, что мне тебе обещать… Кейт, неужели ты слепая? Тебе больше не кого втягивать в свои разборки с Жаном?
Еще чуть-чуть, и он признается в любви, подумала Кейт и поспешила ретироваться:
– Речь совсем не о нем. – Это была почти правда. – Меня интересуют две персоны женского пола. А с Жаном все покончено. – И она чуть более красноречиво, чем было уместно, вздохнула.
– Хорошо, договорились. А третий?
– Что – третий? Я же говорю – третий меня не волнует! Только две бывшие подруги!
– Ничего не понимаю. Ты сказала, что у тебя три вопроса. Где третий?
– А! – с явным облегчением воскликнула Кейт. – А третий… Сейчас. Боже мой. А о чем же был третий?
И, печально подняв на него глаза, она произнесла с интонацией ребенка, который готов разреветься:
– Я не по-омню!
