отступлением от принципов, если вы повремените немного с отказом – скажем, в течение сорока восьми часов?
– Нет. Они сказали, что перезвонят, и прервали связь раньше, чем я успел вообще что-то сказать. Если они перезвонят, могу попытаться потянуть время, но…
– Прекрасно, – сказал дворецкий, снова прерывая старшего Шутта. – Тогда, если вы будете так любезны освободить линию, я посмотрю, что можно сделать, чтобы успешно разрешить проблему с этого конца.
– Хорошо… и Бикер?
– Да, мистер Шутт?
Голос на другом конце линии внезапно стал очень усталым, словно прежде один лишь гнев придавал ему силу, и теперь, когда гнев испарился, не осталось ничего.
– Постарайтесь действовать осторожно и не… я хочу сказать… я знаю, что у нас были разногласия, но он все же мой сын, и…
– Понимаю. Я постараюсь, сэр.
Как только связь прервалась, дворецкий оставил все попытки казаться невозмутимым.
Его лицо превратилось в суровую маску, и он поспешно пошел к двери, ведущей из его спальни в главную гостиную номера. Там на диване спал Гарри Шоколад, упорно отказываясь перебраться на одну из постелей, обычно используемых обитателями этого номера, и Бикер двигался тихо, чтобы его не разбудить. Он намеревался проверить спальню шефа в тщетной надежде, что все это какой-то чудовищный розыгрыш, но кое-что бросилось ему в глаза еще до того, как он подошел к двери в спальню. Там, на стуле у двери, ведущей в коридор, лежало оружие командира легионеров, которое он всегда носил при себе, и командный блок его наручного коммуникатора.
Дворецкий несколько мгновений смотрел на эти предметы, потом рухнул в кресло и включил лампу.
– Эй, Бикер! – воскликнул Гарри, разбуженный светом. – Что происходит?
Бикер не обратил на него внимания, склонился над собственным коммуникатором и нажал кнопку 'Вызов'.
– Это вы, Бикер? – донесся голос мамочки. – Что это вы не спите в такой час? Я думала…
– Открой мне канал к лейтенантам Армстронгу и Рембрандт, – кратко приказал дворецкий. – И еще, мамочка. Я хочу, чтобы ты тоже послушала. У нас критическая ситуация, нет смысла терять время на повторение информации.
Глава 14
'Насколько я могу предположить, Максина Пруит либо проигнорировала саму роту Космического Легиона под командованием моего шефа, либо действовала, основываясь на старом предположении, что если отрезать голову, то тело умрет.
Она ошиблась в своих суждениях, если не сказать больше.
Лишившись лидера в лице моего шефа, рота не только не пала духом и умерла, а напротив, сплотилась и стала действовать еще энергичнее. То есть, эффект оказался таким, будто сняли аварийные тормоза у локомотива, и пустили его по рельсам, ведущим прямо под уклон.'
Один из конференц-залов 'Верного Шанса' поспешно отвели для проведения чрезвычайного военного совета роты, но даже в нем становилось слишком тесно. Пытаясь удержать собравшихся под контролем, из зала удалили всех, кроме кадровых легионеров и офицеров, от сержантов и выше, и нескольких заинтересованных лиц, таких, например, как волтрон, Клыканини, который отказался двинуться с места, и выгнать которого ни у кого не нашлось ни сил, ни мужества. Большая толпа легионеров, однако, бурлила в соседнем холле, мрачно перешептываясь и ожидая, пока определится направление дальнейших действий.
Все легионеры-разведчики были отозваны, хотя не у всех хватило времени переодеться в форму Легиона, что придавало сборищу вид вечеринки, обслуживаемой приглашенными официантами, а не военного совета. Однако, это впечатление исчезало при одном взгляде на выражение лиц собравшихся – от озабоченного до мрачного, без единой улыбки.
В центре внимания собравшихся были оба лейтенанта роты, которые стояли у стола для заседаний и просматривали поэтажные планы, мужественно игнорируя физиономии, время от времени нетерпеливо заглядывающие через их плечи.
– Все равно, не понимаю, что это нам даст, Ремми, – проворчал Армстронг, беря очередной лист из пачки. – Мы даже не знаем наверняка, что он все еще находится в этом здании.
Хотя Армстронг и происходил из семьи военных и следовательно, имел больше опыта в составлении планов, то же самое происхождение сделало его приверженцем соблюдения протокола и последовательности подчиненности. Лейтенант Рембрандт поступила в Легион раньше него, что ставило ее в положение старшего офицера и его командира, и он уступал ей первенство как по укоренившейся привычке, так и из вежливости.
– Будем для начала исходить из этого, ладно? – резко бросила ему Рембрандт. – Мне просто кажется, что мы не должны начинать разносить на куски всю космическую станцию, раздробив при этом наши силы, пока не удостоверимся, что они не держат его где-то здесь. Больше всего шансов за то, что он содержится где-нибудь тут, так как я не думаю, чтобы они рисковали быть замеченными при попытке вывести его из комплекса. Это значит, что мы должны проверить все отдаленные углы и закоулки в этом здании, прежде чем начнем прочесывать окрестности, а таких уголков здесь уйма.
– Вот уж точно, – заметил Армстронг, хмуро рассматривая лист, который держал в руках. – За все время пребывания, мне и в голову не приходило, сколько в этом здании служебных входов и зон обслуживания.
– Эй! Глядите, кто пришел!
– Г.Ш.! Как дела, парень?
Офицеры подняли головы и увидели ротного сержанта-снабженца, пробирающегося в комнату сквозь толпу ожидающих, улыбаясь и размахивая рукой в ответ на несущиеся со всех сторон приветствия.
– Иди сюда, Гарри! – позвала его Рембрандт. – Приятно снова видеть тебя в мундире.
Действительно, Гарри Шоколад снова облачился в свой мундир легионера, включая – или исключая, как уместнее сказать в данном случае – оторванные рукава, что было его личным отличительным знаком.
– Приятно снова быть на месте, лейтенант, – ответил могучий сержант. – Эй, Старшая! Хорошо смотришься!
Он помахал рукой Бренди, все еще одетой в форму служащей отеля, которая беседовала с Усачом в другом конце зала и в ответ с улыбкой ему подмигнула.
– Простите, сержант, – произнес Армстронг, – но по последним данным вы числитесь в списке выбывших из строя. Разве вы не должны сейчас лежать и выздоравливать?
– Что? Из-за этого? – Гарри указал на бинты вокруг туловища, выглядывающие из пройм мундира. – Чушь, я почти уже и не помню, что пострадал… разве что кто-нибудь захочет меня как следует обнять.
Он понизил голос, но сохранил на лице улыбку, хотя его глаза мрачно блеснули, когда он встретился взглядом с глазами Армстронга.
– Кроме того, я не собираюсь пересидеть в уголке эту заварушку, да еще когда командир попал в беду, и при всем уважении к вам, лейтенант, советую не пытаться переубедить меня. У вас для этого не хватит сил – и совести тоже.
Он подождал, пока Армстронг неохотно слегка наклонил голову в знак согласия, затем снова повысил голос.
– Кроме того, я принес несколько штучек, просто для того, чтобы гарантировать себе радушный прием. То есть, они уже должны быть… а вот и они! Несите сюда, мальчики!
Несколько клерков из группы снабжения Гарри, известных также, как самые ловкие воры, ловкачи и мошенники в роте, как раз вошли в зал, таща за собой или толкая впереди небольшой караван ящиков на воздушной подушке. Их внешний вид, даже в запечатанном виде, ясно говорил об их содержимом, и радостный ропот пробежал по толпе.
– Ставьте вон у той стенки! – командовал сержант-снабженец, хватая первым один из длинных из ящиков и манипулируя пультом управления на нем, пока ящик не опустился на ковер. Затем небрежно
