галерее семнадцатого века и едет туда осмотреть их?
–?Мам, ты Шерлок Холмс и доктор Ватсон в одном флаконе! С одним только уточнением – мы едем.
–?Мы? – На секунду в воздухе повисла пауза. – Я могу только благословить вашу поездку.
–?Но ты не заскучаешь?
–?А если заскучаю, вы не поедете? Кстати, почему Алекс доверил тебе рассказывать, а сам загадочно молчит?
–?Ты его сама спроси.
Алекс вызывающе улыбнулся, словно подначивал: «Спроси, спроси!»
Каролина махнула рукой и изрекла:
–?Коллекционер он и есть коллекционер.
–?Что сие должно означать?
–?А то, Динок, что у мужчин должны быть игрушки. У кого охота, у кого рыбалка, у кого футбол. У некоторых даже такая игрушка, как делание денег. У Алекса – коллекционирование.
–?Умница, – изрек Алекс. – Все поняла. Значит, договорились, мы едем всего-навсего на два дня...
–?Значит, вы едете...
И столько горечи было в этом «вы едете», что Динка нежно погладила мать по щеке.
Они выехали в шесть утра на машине барона. Он оказался добродушным молодым человеком, смешливым, общительным и сразу же стал ухаживать за Динкой, очень смешно произносил ее полное имя по-русски: «Надешда», возмущался, что не учил русский в свое время и даже обвинял в этом Светлану, жестикулировал, выпуская руль, и все время отвлекался от дороги, так что Динка даже немного заволновалась, доедут ли они. Барон рассказал, что бывает в замке очень редко, чаще всего с компанией друзей и с ночевкой, чтобы позволить себе, как говорит Светлана, оторваться по полной и не садиться в таком виде за руль.
Флоренцию они обогнули по широкой внешней дуге. Алексу пришлось даже прикрикнуть на расстроившуюся Динку, мол, все еще успеет посмотреть, не надо комкать впечатление, мчаться галопом по европам, поверь, мы специально соберемся и поедем, мама ведь тоже не бывала, и ей интересно.
Упоминание мамы подействовало, и все же Динка минут двадцать сидела притихшая. Окончательно успокоилась она, только увидев в легкой дымке на холмах волшебные очертания загадочного средневекового города с высокими башнями, ломаной линией стен и храмами. Название Динке ничего не говорило, хотя она считала, что неплохо знает все достопримечательности Тосканы, но звучало таинственно и увлекательно – Чертальдо. Для русского уха что-то от черта.
Машина барона с трудом вписывалась в узенькие улочки города. Они вскарабкались, ревя мотором, по улице вверх, к церкви с распахнутыми дверями. Светлана с таинственным видом пригласила войти. Поставили свечи. Постояли, рассматривая аскетическую обстановку.
–?Теперь посмотри под ноги! – с загадочной улыбкой сказала Динке Светлана.
Динка опустила голову.
Полуистертая надпись на одной из вытоптанных плит пола гласила: «Боккаччо»!
–?Как? – охнула Динка. – Вот так совсем просто и в глубокой провинции?
–?А чему удивляться? Он здесь родился, здесь жил и писал, здесь и умер. И не такая уж это была провинция по тем временам.
Динка долго, как зачарованная, смотрела на плиту, под которой покоился прах великого писателя четырнадцатого века, о котором она, по молодости лет, только читала.
Они пообедали в очаровательном ресторанчике, в двух шагах от церкви. Барон разговорился с хозяином, тот с видом заговорщика принес пару запыленных бутылок, вино оказалось отличным, с тонким букетом, жареная баранина таяла во рту, настроение поднималось, барон рассыпался в любезностях перед Диной. Алексу ничего не оставалось, как ухаживать за Светой, и вот в таком восхитительном состоянии они просидели еще пару часов и уже перешли к опробованию местных сортов граппы, как вдруг Светлана вспомнила, что еще предстоит не менее трех часов езды по проселочным дорогам, и все закончилось самым прозаическим образом: Алекс и барон заспорили, кому платить. Победил Алекс, как заметила Динка, без особого труда. Он немного задержался, рассчитываясь карточкой, и когда вышел, у него в руках был большой сверток.
Динка не заметила, где и как пересекли автостраду, а может быть, и не пересекали, а съехали с нее, во всяком случае, когда она вынырнула из полудремы, то обнаружила, что едут они по узенькой асфальтовой полоске, карабкающейся между деревьев и кустарников в гору. Светлана объяснила, что вся эта немного диковатая местность носит вкусное название горы Кьянти, но она не знает, отсюда ли произошло знаменитое вино, и даже барон не знает, хотя это уже его родные места, и до замка осталось совсем не много.
Быстро темнело. Динка упустила момент, когда впереди, над верхушками низкорослых деревьев, возникло что-то остроконечное, устремленное к небу.
Замок!
Правда, как и было обещано, он оказался маленьким, с одной башней, возвышающейся над полуразвалившейся крепостной стеной, переходящей в стену жилого дома с контрфорсами и узкими окнами. Барон долго возился у огромного висячего замка на воротах, наконец замок уступил, хрипло звякнул, дужка отскочила, барон повесил его на специальный крюк и с помощью Алекса отворил противно скрипевшие ворота.
Они въехали во двор замка. Динка смотрела во все глаза. В центре двора высилась ограда колодца, чуть в стороне виднелся навес, остаток бывшей конюшни, а сам дом – барон гордо назвал его шале, – выходил во двор широкой лестницей. И все это на нескольких десятках квадратных метров. Рядом с навесом высилась поленница дров. Барон загнал машину под навес, деловито набрал охапку дров и поднялся по лестнице. Пнул ногой дверь в дом, та скрипнула и отворилась, он вошел, оглянувшись, приглашая всех следовать за ним.
Алекс тоже набрал охапку дров и поднялся к двери по стертым мраморным ступеням. Динка помедлила немного и вошла. Ее охватила кромешная тьма, но постепенно глаза привыкли, и она разглядела показавшуюся ей большой залу с зевом камина. Светлана чиркала спичками, пытаясь зажечь самый настоящий факел, укрепленный на стене. Он вспыхнул, тьма отпрыгнула в дальние углы, а под балками потолочного перекрытия захлопали крыльями проснувшиеся голуби.
Несмотря на лето, в помещении было прохладно и сыровато. Барон свалил дрова у огромного, в полстены, камина, весело сообщил, что это средневековое сооружение жрет за день чертову уйму дров, а тепла почти не дает, откуда-то достал тесак и принялся строгать полено, набирая тонкие, закручивающиеся стружки для растопки.
Алекс, сбросив свой груз поленьев, двинулся, как сомнамбула, в темный угол, где были довольно беспорядочно развешаны потемневшие от старости, а потому мрачные картины в столь же мрачных темных, когда-то позолоченных рамах. Он долго рассматривал полотна, подсвечивая лучом привезенного предусмотрительно с собой мощного ручного фонаря, снова и снова возвращался к первой, самой закопченной картине и протирал ее в уголке носовым платком. Насколько могла рассмотреть Динка, это не давало никаких результатов, полотно оставалось темным. Динка не вытерпела и подошла к нему.
–?Что-нибудь интересное?
–?Никогда не задавай этого вопроса, пока переговоры не закончены! – прошептал Алекс.
–?Прости... Но переговоры будут?
–?Посмотрим.
Тут же подошел барон, словно почувствовал, что речь идет о самом для него главном.
–?Удалось что-нибудь высмотреть? – спросил он по-французски.
–?Картины в ужасном состоянии, – уклончиво ответил Алекс.
–?Но что-нибудь вам подходит?
–?Еще рано говорить.
–?Алекс, не мучьте ребенка, – шутливо сказала Светлана, подходя к ним. – Обнадежьте его.
Алекс не торопился ответить. Еще раз оглядел все черные полотна, освещая их фонарем, и обратился к Светлане:
–?Скажите ему вот что: я могу себе позволить взять не более двух полотен при условии, что мы не
