Каролина ни на минуту не поверила в придуманную на скорую руку версию с таинственной группой. Динка умела фантазировать, но врать не научилась, к счастью. Какая группа? Если и есть группа, то она давно уже собрана. И потом – не из второкурсников же. Что могло произойти там, по дороге в замок или в самом замке? Барон повел себя непристойно? Но с ним до сих пор поддерживают самые лучшие отношения. К тому же Динка не та девушка, с которой можно повести себя непристойно и не получить по заслугам. Каролина помнила, как однажды, провожая ее вечером, Динка дала отпор троим подвыпившим парням, одному сломала руку, и он дико орал от боли, а Динка презрительно сказала: «Заткнись, будь мужиком, иди в больницу». Тогда Каролина поразилась ее жестокости, но, поразмыслив, поняла, что это не жестокость, а обостренное чувство справедливости и самоуважения.
Без Динки было скучно. Алекс регулярно приходил, приносил что-нибудь вкусненькое, вспоминал всякие интересные случаи из своей юридической практики или просвещал Каролину в делах коллекционирования, начал рассказывать об истории своей коллекции, но без Динки даже из его рассказов что-то ушло, словно солнце в палату перестало заглядывать.
Наконец Флавио сообщил Каролине, что он с чистой совестью отпускает ее на все четыре стороны. Это была радость неописуемая – именно так сказала она Алексу, когда он пришел. У него тоже была новость: вопрос с разрешением вывоза картины практически решен, загвоздка лишь в бюрократической системе оформления необходимого документа.
–?Давай поедем с тобой на это время к Светланиной тетушке, снимем у нее квартиру, покупаемся в море, – предложил Алекс.
–?А мне можно?
–?Я говорил с врачом, он не возражает.
–?А как же Светлана?
–?Она нас только отвезет и познакомит с тетушкой, а там мы сами управимся. Чтобы позагорать и покупаться в море – переводчик не нужен. Ты согласна? – Алекс нежно поцеловал Каролину и прошептал на ухо: – Я так соскучился по тебе...
–?Я тоже. – Она нежно прижала его голову к себе и опасливо оглянулась на дверь палаты.
–?Застенчивая ты моя, – улыбнулся Алекс. – Так мы едем?
–?Мы едем, едем, едем... – весело затараторила Каролина.
В эту ночь Каролина долго не могла уснуть. Она вдруг поймала себя на мысли, что панически боится возобновления близости с Алексом. Ее буквально трясло, когда она представляла, как он увидит безобразный шрам на ее ноге. Несколько раз Каролина вставала и рассматривала себя в зеркале в ванной комнате. О чем она вчера думала? Нужно было сразу сообразить и отказаться от этой поездки. Впрочем, ничего бы не изменилось – они все равно поселились бы в гостинице в одном номере. Там разве что нет пляжа. Так и так – он все равно увидит эту проклятую ногу и уродливый шрам. Может, он и не такой уродливый и со временем пройдет? Но сейчас... Шрамы украшают мужчин, вспомнила она расхожую формулу – кто это сказал? Да какая разница... Но никто же не говорил, что женщин они украшают тоже...
Она попыталась заснуть, но теперь новые сомнения начали ее одолевать: примет ли она его так же радостно и открыто, как там, в Джубге? Да, она любит его, любит даже сильнее прежнего, но как все это проявится в интимных отношениях?
Но все опасения оказались напрасными. На пляже никто не смотрел на нее, а вечером, когда они наконец остались одни, Алекс не торопил ее. Он терпеливо ждал, пока она бесконечно долго плескалась в ванной, потом ни слова не сказал, когда она, выйдя из ванной в махровом халате, погасила свет, хотя она хорошо помнила, что в Джубге он с удовольствием следил за тем, как она, сбросив халат, неторопливо идет к постели. И когда она наконец нырнула под легкое одеяло, он, силой любви проникнув в тайну ее страхов, долго ласкал, целуя, шрам на ее бедре, потом, когда она немного успокоилась, стал целовать грудь, пока она не задрожала, и не в силах сдерживать охватившее ее желание, прильнула к нему всем телом...
Глава 17
Звонок из Турина прервал счастливую, безмятежную неделю на море – разрешение на вывоз картин готово. Алекс на радостях решил отметить это событие, и они вместе с тетушкой Светланы отправились в ресторан, а потом рано легли спать.
В пять утра он выехал из Сан-Лоренцо-аль-маре в сторону Генуи, промчался вдоль побережья пустынной в ранние часы дорогой мимо роскошных вилл и дворцов, охвативших драгоценным ожерельем эти благословенные края, свернул на автостраду, ведущую к Турину, и, выжимая до ста тридцати километров, подгоняемый нетерпением, полетел вперед.
Без Алекса Каролина не рискнула выходить на пляж. Она побродила по балкону, выходящему на море, полюбовалась никогда не надоедающим видом яхт и лайнеров. Подошла к пианино, стоявшему в гостиной, начала играть что-то грустное и протяжное. Пришла тетушка Антонио, села рядом в глубокое кресло, подперла голову сухой рукой, глаза ее стали грустными. Каролина спросила себя, почему она до этого не играла, ведь пианино всегда было здесь? Она подумала, что после первой ночи с Алексом была слишком счастлива, чтобы обращаться к музыке, подруге тоскливых дней, но почему тогда сегодня ей вдруг захотелось поиграть? Неужели интуиция подсказывает, что не все так гладко в Датском королевстве?
Интуиция не обманула: последний день на море был омрачен спором. Алекс мимоходом, как само собой разумеющееся сказал, что они едут прямо к нему.
–?Нет, – ответила, не успев подумать, Каролина. А поразмыслив, сказала со всей определенностью: – Ты отвезешь меня домой.
–?Почему, любимая? Я представил тебя матери как невесту.
–?Можешь считать меня мещанкой, но ты сам все сказал – ты представил меня как невесту. А невеста входит в дом не жениха, а мужа, став женой.
–?Я не хочу считать тебя мещанкой, – попытался перевести все в шутку Алекс, – и потому мы сразу же едем ко мне.
–?Ты матери об этом сообщил?
–?Нет.
–?Напрасно.
–?Ты считаешь, что мы должны встать на колени и просить родительское благословение?
–?Ну не на коленях...
–?Прости, Лина, но ты что-то не понимаешь. Я глава семьи, я принимаю решение, я...
–?Если бы я тебя так не любила, то должна была бы насторожиться, услышав из твоих уст три «я» подряд.
–?Что ты хочешь этим сказать?
–?Ничего. А что касается твоей мамы, то я достаточно взрослая женщина, чтобы понять отношение к себе другой женщины.
– И что?
–?Я твоей маме не понравилась.
–?Ты ничего не понимаешь. Она просто очень сдержанный в проявлениях чувств человек.
–?Вот мне бы и хотелось, чтобы истинный смысл этих чувств проявился не только для меня, но и для тебя.
–?Ты видела мою мать только тридцать минут.
–?Поверь, иногда достаточно трех минут. И я не понимаю, о чем мы спорим. Инне Евгеньевне не понравились мои дети и то, что их трое. Ей не понравилось, что ты любишь меня настолько, что готов мчаться на край света, чтобы спасти мне ногу. Ей не понравилось, что я никто – какая-то ресторанная то ли певичка, то ли скрипачка... И вообще, ей не понравилось, что мне столько лет. И скажу тебе по секрету: я ее понимаю. Я тебе не пара. Но коль скоро уж так случилось, что мы любим друг друга... Алекс, родной, единственный, самый любимый на свете – мне не надо ехать в твой дом!
–?Почему? – упрямо повторил Алекс, хотя, как показалось Каролине, он уже все понял.
–?Хотя бы потому, что в доме не может быть двух хозяек. Сейчас хозяйка – Инна Евгеньевна. Ты готов лишить ее этого?
