Необходимо знать, что эту почетную премию присуждает жюри, в которое входят шестьсот финансовых директоров крупнейших компаний Израиля.
Однако один из самых профессиональных министров в правительства Ариэля Шарона не принял бессмысленный и капитулянтский план премьера, так называемый «план одностороннего размежевания». Он отнесся к нему так же отрицательно, как в свое время к плану президента США Буша, получившему название «Дорожная карта». («Я не верю в «Дорожную карту», — заявил Авигдор Либерман, — я верю в карту развития транспортной системы Израиля»), И Шарон, добиваясь большинства в правительстве при голосовании по его плану, отправил непокорного Ивета в отставку.
Все вышесказанное относилось к Либерману-политику. А каков он в обычной жизни?
Любителям экзотики и «жареных» фактов придется констатировать, что во всем том, что не связанно с его работой, Авигдор Либерман мало отличается от прочих граждан. Увлекается футболом, любит хорошие книги, фильмы. Как и миллионы других людей, питает слабость к музыке и песням, особенно в исполнении «бардов» (любимый — Владимир Высоцкий). Весьма серьезно интересуется политической историей. Когда-то в СССР пользовался популярностью художественный фильм, называвшийся «Один из нас». Так вот, Либерман — один из нас.
Когда он стал «директором Израиля», журналисты хотели подробнее узнать, кто он такой и «с чем его едят». Они были поражены, увидев, что этот самый влиятельный в стране чиновник охотно выполняет любую работу по дому, будь то уборка комнат или наведение порядка в саду; с автоматической винтовкой «М-16», как и другие жители Нокдим, охраняет поселение — в общем, не увиливает от бытовых обязанностей семьянина и поселенца.
Дом Либермана всегда открыт для друзей, с которыми он с радостью готов разделить семейную трапезу. Ивет неравнодушен к вкусной еде и хорошему вину (а кто из нас равнодушен?), сам неплохо готовит, правда, не очень сложные блюда.
Известно, что Либерман — трудоголик. Но при этом находит время для своих детей. Он всегда в курсе их дел. В течение дня, как бы ни был Ивет загружен, обязательно созванивается с ними, чтобы убедиться, что у них все в порядке. Его жена рассказывает:
Рассказ о Либермане невозможен без упоминаний о его отношении к отцу и матери. Анатолий Алексин, сосед родителей Авигдора свидетельствует:
Ивет любит Израиль, счастлив, что он живет в этой стране. Он часто повторяет известные слова: «Израиль — единственная утопия, которая выстояла на ветрах истории».
В ходе второй интифады Авигдор потерял близких друзей. 25 февраля 2002 года, накануне праздника Пурим, от рук террористов погибли два жителя поселения Нокдим, соседи и друзья Либермана — композитор Аркадий Гуров и ученый-физик Авраам Фиш. Террористы устроили засаду недалеко от дома, на шоссе Ткоа-нокдим.
А ранее, в октябре 2001 года в иерусалимской гостинице «Хайят» арабские бандиты в упор расстреляли его друга, политического единомышленника, соратника по блоку «Национальное единство», председателя партии «Моледет», депутата Кнессета и министра туризма Рехавама Зэеви (Ганди).
Выступление Авигдора Либермана на специальном заседании Кнессета, посвященном памяти Ганди, стало видным событием политической жизни страны.
Поминальные речи выступавших депутатов звучали казенно и обыденно. Ораторы просто «отбывали номер». Каждый, кто поднимался на трибуну, говорил стандартные одинаковые слова о многочисленных заслугах покойного, его героизме, патриотизме, знаниях, старательно при этом изображая на лице глубокую скорбь. Примерно так же вели себя советские граждане на регулярных и бессмысленных профсоюзных и партийных собраниях: тихо отсидеть положенное — и по домам! Время от времени камера останавливалась на лицах родных Рехавама Зеэви. Видно было, что вдова не обращает внимания на произносимые речи. Дети, внуки, наоборот, напряженно вслушивались в каждое слово, но как-то отстраненно.
Но вот слово предоставлено соратнику Ганди, председателю партии «Наш дом Израиль» Авигдору Либерману. «Гибель Ганди позволила ему войти посмертно в ряды израильского истэблишмента, который игнорировал его самого, его идеи и одновременно пытался изолировать Ганди в течение долгих лет», — сказал Либерман.
При этих словах министры, депутаты Кнессета обменялись многозначительными взглядами, на галерее для почетных гостей заметно оживились. «Для нашей партии день убийства Рехавама Зеэви в политическом, идеологическом и моральном смысле — это Судный день, — продолжил лидер НДИ. — Своей жизнью и даже своей смертью Ганди преподал нам важный урок. Главным для него всегда было — преданность идее, готовность заплатить за нее высокую цену. Он не обращал внимания на опросы и рейтинги, никогда не шел на компромиссы со своей совестью ради власти и привилегий. Если перевести убеждения Рехавама Зеэви на язык сегодняшних реалий, то сразу становится понятно, что невозможно достичь политического урегулирования без полного уничтожения террора. Поэтому те, кто восхваляет сегодня Ганди, должны спросить себя, с какой инициативой выступил бы он, если бы был жив? Согласился бы сегодня Рехавам Зеэви на односторонние уступки?»
В феврале 2004 года десять министров от партий Ликуд, МАФДАЛ и Моледет получили письмо от Авигдора Либермана. Он обратился с призывом к Биньямину Нетаниягу, Л и мор Ливнат, Дани Наве, Исраэлю Кацу, Узи Ландау, Цахи Анегби, Эфи Эйтаму, Бени Элону, Звулуну Орлеву и Натану Щаранскому объединиться и разработать единую позицию Национального лагеря по проблеме израильско-палестинского урегулирования, альтернативную плану одностороннего отделения, предложенному премьер-министром Ариэлем Шароном.
«В последнее время политики в Израиле и во всем мире изощряются в придумывании всевозможных планов разрешения арабо-израильского конфликта. Речь идет о таких пресловутых документах, как «Дорожная карта», «Женевская инициатива», «Национальный консенсус» и многих других аналогичных разработках. Национальный лагерь — увы!
— не проявляет при этом никакой инициативы и тем самым ставит себя в положение пассивного наблюдателя, который следует в фарватере излишней политической активности левых, — утверждал в этом письме Либерман. — Мы обязаны разработать единую программу действий в качестве реальной альтернативы».
Его призыв не был услышан.
Весной 2004 года Авигдор Либерман выносит на суд общественности свой план разрешения израильско-палестинского конфликта. Он предлагает физически разделить два народа: евреев и арабов. По мнению специалистов, план Либермана представляет собой единственно реальную альтернативу всем выдвигавшимся в последнее время программам и планам урегулирования, начиная с Соглашений «Осло» и заканчивая односторонним отступлением Ариэля Шарона. Все предыдущие планы в конечном итоге предусматривали, с одной стороны, создание мононационального (очищенного от евреев) палестинского государства, а с другой закрепляют за Израилем статус двунационального государства, в котором арабское меньшинство, составляющее, кстати, уже 23 % населения, все больше и больше отождествляет себя с палестинцами. Эта ситуация означает все возрастающее давление снаружи и изнутри, которое перерастает в угрозу существованию Государства Израиль. Либерман полагает, что единственный путь разрешения конфликта — обмен населением и территориями. Разделить территории между рекой Иордан и Средиземным морем таким образом, чтобы евреи оказались по одну сторону границы, а арабы — по другую.
Противники Либермана, как и предполагалось, подвергли его новый план критике, но неожиданно Ивет получил поддержку из-за океана: в американских газетах появились статьи бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера, который, анализируя перспективы ситуации на Ближнем Востоке, пришел к тем же выводам, что и Либерман. В январе 2005 года Либерман и Киссиннджер встретились. Они обсудили проблему и договорились о дальнейших контактах. Американский политик пообещал Ивету всяческую поддержку в продвижении его плана.
