Лорд Торнуолд повернулся к Фабиану и поклонился:
– Прошу простить меня.
Фабиан поднялся на ноги. Он попытался смахнуть с себя грязь, но только размазал ее по своему мешковатому твидовому костюму.
– Д-да, конечно.
– Вам надо почиститься, – спокойно сказала Кэтрин, подходя к нему. – Я разберусь с нашим посетителем.
Сноу грязными руками взял у нее ружье.
– Вы в этом у-уверены?
– Да. Идите домой.
Он сгорбился и, в сопровождении собаки, пошел через лужайку.
– Мне показалось, вы сказали, что он владелец этого имения.
Кэтрин повернулась и увидела, что граф смотрит на нее настороженным взглядом. Теплая волна пробежала по телу, и это ощущение испугало. Она коротко ответила:
– Да.
– Так куда же он пошел?
– Он живет в доме вдовы.
В прошлом году после смерти Альфреда его двоюродный брат унаследовал все имение. Фабиан добровольно отказался от большого дома, желая не выгонять из него Лорену, ее дочерей и Кэтрин. Но она не была обязана давать объяснения этому человеку.
– Теперь, когда все улажено, вы можете ехать своей дорогой.
– Но я приехал повидать вас, Кэтрин Сноу.
Берк Гришем произнес ее имя с такой уверенной фамильярностью, что Кэтрин подумала, не заметил ли он, как тогда, несколько лет назад, она разглядывала его. Воспоминание вызывало боль, к горлу подступила тошнота.
Она спрятала руку под шаль и дотронулась до изящного маленького овального предмета, теплого от соприкосновения с ее кожей. Медальон. Конечно, теперь понятно, почему он узнал ее. Должно быть, Альфред показывал ему ее портрет.
– Вы заявляете, что знаете меня, – холодно сказала она, – но мы с вами никогда не встречались.
– К сожалению, это правда. – Неожиданно граф шагнул к ней и сорвал чепчик с ее головы.
Черепаховые шпильки выпали из волос, и освободившиеся пряди рассыпались по плечам. Он дотронулся до одного блестящего темно-каштанового локона.
На мгновение Кэтрин растерялась от такого неожиданного и странного поступка. Неужели он со всеми женщинами обращался с такой же грубой фамильярностью? Да, она видела это собственными глазами. Она вырвала у него чепчик.
– Вы грубый, надменный и невыносимый человек. Я вынуждена попросить вас уехать.
– Я не уеду. По крайней мере пока не выясню, почему… – Таинственность придавала особую проникновенность его голосу.
– Вы шутите. Говорите, что вам нужно, и уезжайте.
– Сначала разрешите представиться.
Хмурые облака расступились. Солнечный луч скользнул с высоты и осветил графа золотистым светом. И тотчас же его темные, растрепанные ветром волосы засветились. Крохотные зеленые искорки заиграли в серых глазах. Резкие черты лица приобрели поразительную мужскую красоту, блеск бронзового героя.
– Меня зовут Гришем, – сказал он. – Берк Гришем.
Слабая надежда, что она, может быть, ошиблась, скоропостижно скончалась.
– Пресловутый граф Торнуолд.
– К вашим услугам, мадам.
Мужчина достал из нагрудного кармана золотую коробочку и, вынув визитную карточку, протянул ее Кэтрин. Гнев и отвращение закипали у нее в груди, она не могла отвести глаз от имени на карточке.
Господи! Сотню раз, лежа в одиночестве на своей постели и глядя на игру теней на потолке, она представляла себе эту сцену. Кэтрин предвкушала наслаждение, с которым выскажет свое презрение этому негодяю.
Но сейчас у нее пересохло в горле. Все слова, так часто повторяемые ею, вылетели из головы.
– Вы были при Ватерлоо, когда умер мой муж, – только и сказала она.
Луч солнца скрылся, лишив Берка Гришема героического блеска. Он опустил глаза, словно вглядывался в тайные мучительные воспоминания.
– Да.
Гнев душил ее Она швырнула его карточку на землю и каблуком втоптала в грязь. Затем подобрала мешок с убитыми кроликами и решительно направилась к дому.
По гравию дорожки заскрипели шаги. Граф схватил Кэтрин за руку и мягко, но властно удержал ее.
