Двойники ли церквей, до сих пор недоступные волграм,Тех, что в мире людей сквозь столетия Русь берегла?А, так вот для чего нам внушал мироправящий демонРазрушать естество этих мирных святынь наверху,И кровавой звездой точно дьявольскою диадемой,Обесчестить их трупы, их каменную шелуху!Как хитер этот бес: посмотри, — их почти не осталось,И покрову небесному негде коснуться земли…Горе Агру скорбящему! как снизойдет к нему жалость?Защитят ли страдальцев все башни, дворцы и кремли?..Так, рыдая как гном, от стыда, от бессилья, от страха,То бегом, то ползком я к убежищу крался, — но путьБыл оборван, когда исполински размеренным взмахомДлиннорукая волгра меня подхватила на грудь.Она тесно прижала меня к омерзительной коже,То ль присоски, то ль жала меня облепили, дрожа…Миллионами лет не сумел бы забыть я, о Боже,Эту новую смерть срам четвертого рубежа.Я был выпит. И прах моя ткань — в ее смрадные жилыКак в цистерны вошла, по вместилищам скверны струясь,Чтобы в нижних мирах экскрементом гниющим я жил бы…Вот, ты, лестница зла! Дел и кар неразрывная связь.
…Так, в Агре он впервые испытывает живое чувство жалости. Здесь он понял, что множества несчастных пали сюда вследствие отяжеления души, вызванного жизненным укладом, долю ответственности за который несет и он.
10. БУСТВИЧ
Казалось: по-прежнему Агр вокруг,Лишь краски померкли вдруг,И трупною зеленью прах земнойСветился, как вязкий гной.Меж призрачных зданий мелькали кругом,То в щель заползая, то в дом,Твари, верщащие рыск и лов,С фаллосом вместо голов.Рассказ мой! Горькую правду открой!Они припадали поройК массе человекоподобных груд,Охватывая их, как спрут.Едва шевелясь, я лежал у стены,Как труп на поле войны,Как падаль, подтащенная ко рву,
