Так, не решаясь спуститься вниз,Прятался я тайком за карниз,Вглядываясь в бугроватый проспект.В капищах люциферических сектСтену у входа, как мрачный страж,Мог бы украсить этот пейзаж.В хмурых кварталах юга, вдали,Восемь согнувшихся волгр неслиБалку — размерами — с вековойСтвол калифорнийских секвой.Да, они были разумны. Их жестБыл языком этих скорбных мест,Грустной заменой и слов, и книг.Их привлекал туманный двойникЗданья высотного, кручи и рвыНа юго-западе этой Москвы.Как бы до половины в бетонВолграми был он овеществлен;Верхний же ярус и чахлый шпильМглисты казались, как дым, как пыль.Вот, очереднАя балка вошлаВ паз уготовленного дупла,И заструился — багров, кровавВ толще ее угрюмый состав.Как зачарованный, я смотрелНа череду непонятных дел,На монотонный и мерный трудЭтих рассудочно-хитрых груд.Мы громоздим этаж на этаж;То же — и волгры. А воля — та ж?Низкое облако черных паровДвигалось и на шпиль, и на ров,Волгр задевая правым крылом.Видно, то было здесь частым злом:
