другая же часть довольно решительно отказывалась соглашаться с этим и слагала с себя всякую ответственность за дальнейшие мысли в этом направлении.
Последовала новая вспышка, и никаких сомнений не осталось:
– Земля!.. - прошептал Артур.
– Ну, если быть точным, Земля дубль два, - торжественно подтвердил Старпердуппель. - Мы строим новый экземпляр по тем же чертежам.
Повисла пауза.
– Вы хотите сказать, - осторожно, следя за собой, проговорил Артур, что это вы... построили Землю?
– Именно, - подтвердил Старпердуппель. - Вы бывали когда-нибудь в местечке... кажется, его назвали потом Норвегия?
– Нет, - ответил Артур, - ни разу.
– Жаль, - сказал Старпердуппель. - Это был мой участок. Получил приз, знаете ли. Восхитительные береговые линии. Я был так расстроен, узнав о ее разрушении.
– Расстроен?!
– Еще как! И, главное, всего еще каких-нибудь пять минут, и это уже не имело бы такого значения. Такая неприятная неожиданность. Мыши были в бешенстве!
– Мыши были в бешенстве??? - открыл рот Артур.
– Мыши, - спокойно подтвердил старец.
– Ну, конечно, как и собаки, и кошки, и утконосы, но только...
– Но только они - как бы это сказать - за все это платили.
– Послушайте, - сказал Артур. - Вам доставит удовольствие, если я просто рехнусь прямо сейчас, вот здесь?
Некоторое время авиетка летела в неловком молчании. Затем старик терпеливо принялся объяснять.
– Дорогой землянин! Планета, на которой вы жили, была заказана, оплачена и управлялась мышами. Ее уничтожили за пять минут до того, как цель ее создания была достигнута, и поэтому нам придется построить еще одну.
В сознании Артура запечатлелось только одно слово:
– Мышами? - переспросил он.
– Совершенно верно, дорогой землянин.
– Я извиняюсь: речь идет о маленьких белых и пушистых зверьках, зацикленных на сыре, которые в начале шестидесятых на вечеринках заставляли женщин вскакивать на табуретки?
Старпердуппель вежливо кашлянул:
– Землянин, - сказал он, - зачастую мне трудно следовать за вашей речью. Не забывайте, что я проспал пять миллионов лет в недрах этой планеты, и мало знаю о начале шестидесятых на вечеринках, о которых вы говорите. Существа, которых вы назвали мышами, не таковы, какими кажутся. Это лишь проекция на наше измерение огромных сверхразумных мультимерных существ. Все, что касается сыра и писка - лишь видимость.
Старец помолчал и с сочувственной улыбкой добавил:
– Полагаю, они ставили на вас эксперименты.
Артур задумался на секунду, и лицо его прояснилось:
– Да нет же, - сказал он, - Теперь понятно: вы ошибаетесь. На самом деле это мы ставили на них эксперименты. Их часто использовали для исследования поведения... инстинктов... там, Павлов... и так далее. Мыши выполняли разные задания, их учили звонить в звонок, бегать по лабиринтам и тому подобное, чтобы понять природу процесса обучения. Из наблюдений за их поведением мы смогли многое узнать о нашем собственном...
Артур не договорил.
– Тонкость, - сказал Старпердуппель, - которой можно только восхищаться. Насколько удобнее скрывать свою подлинную природу и насколько удобнее управлять вашим мышлением! Тут побежишь не тем путем по лабиринту, там съешь не тот кусок сыра, здесь ни с того ни с сего умрешь от миксоматоза... Точный расчет - и гигантское суммарное воздействие!
Он выдержал эффектную паузу.
– Это, землянин, если хотите, действительно исключительно сверхразумные мультимерные существа. Ваша планета и ее население были матрицей биокомпьютера, десять миллионов лет выполнявшего исследовательскую программу... Позвольте, я расскажу вам всю предысторию. Это не займет много времени.
– Со временем, - промолвил Артур мрачно, - у меня сейчас нет проблем.
25.
Общеизвестно, что существует множество проблем, связанных с жизнью, среди которых наиболее популярны следующие: 'Зачем люди рождаются?' 'Почему они умирают?' 'Почему в промежутке между этим они столько времени тратят на электронные часы?'
Много-много миллионов лет назад расе сверхразумных мультимерных существ (чье физическое проявление в их собственной мультимерной вселенной было весьма похожим на наше) так надоело постоянно задумываться о смысле жизни, то и дело отрываясь ради этого от своего любимого занятия - брокианского ультракрикета (забавной игры, в которой требуется внезапно ударить человека безо всякой видимой причины и быстро убежать), что существа эти собрались взять и решить свои проблемы раз и навсегда.
Для этого они построили себе немыслимый суперкомпьютер, который был столь поразительно умен, что, еще до того, как к нему подсоединили банки данных, он начал с 'мыслю, следовательно, существую' и дошел до существования рисового пудинга и подоходного налога, прежде чем его догадались выключить.
Он был размером с небольшой город.
Его главный пульт был выведен в специально оборудованном зале и поставлен на огромный стол ультракрасного дерева, обитый инфрачерной кожей. Зал был устлан роскошным темным ковром, по стенам со вкусом развешаны экзотические комнатные растения и гравюры старших программистов с семьями, а высокие стрельчатые окна выходили на площадь, обсаженную высокими тенистыми деревьями.
В день Великого Включения двое прилично одетых программистов с чемоданчиками подошли к офису и без шума были допущены внутрь. Они знали, что сегодняшний день будет величайшим днем для всей их расы, но вели себя спокойно и с достоинством: они почтительно сели за стол, раскрыли свои чемоданчики и достали оттуда свои записные книжки в кожаных переплетах с золотым тиснением.
Их имена были Лунквиль и Фук.
Некоторое время они посидели в торжественной тишине, а затем, обменявшись взглядами с Фуком, Лунквиль потянулся вперед и дотронулся до маленькой черной панели.
По едва слышному гудению он поняли, что огромный компьютер заработал. Через некоторое время он заговорил с ними глубоким и зычным голосом. Он сказал:
– Какова задача, ради которой я, Глубокое Раздумье, второй величайший компьютер во Вселенной Времени и Пространства, было вызвано к жизни?
Лунквиль и Фук поглядели друг на друга удивленно.
– Твоя задача, о компьютер... - начал было Фук.
– Нет, погодите-ка! Это неверно! - перебил встревоженный Лунквиль. -Мы ведь разрабатывали этот компьютер как величайший из всех, когда-либо бывших! С какой же стати вдруг второй? Глубокое Раздумье, - обратился он к компьютеру, - разве ты не величайший по мощности компьютер всех времен, каким мы тебя создали?
– Я назвалось вторым величайшим, - промолвило Глубокое Раздумье, - и таково есмь.
