телефону.
— Но мне очень плохо именно сейчас! Вы понимаете это или нет, доктор?!
— Я все понимаю, синьора, но будет лучше, если мы поговорим об этом в понедельник, поверьте мне.
— Доктор, я уже приняла таблетку прозака, и если вы меня не выслушаете, я выпью всю упаковку.
Пауза на раздумывание.
— Хорошо, синьора, говорите. Я вас слушаю.
— Сегодня вечером мой муж напился пьяным и вылил на меня столько ненависти, что я даже и представить себе не могла, и мало этого, признался, что вот уже два года изменяет мне с одной своей сотрудницей, а когда увидел, что мне стало плохо, сказал, что пошутил. Вы только подумайте, какой ублюдок! У него не нашлось храбрости пойти до конца! Я его уничтожу! Я убью эту сволочь!
— Успокойтесь, синьора, успокойтесь. Кто знает, может, ваш муж действительно шутил. Может, он хотел только ранить вас. Может, для него это способ заставить вас услышать себя, иногда случается такое, что люди с этой целью городят целые горы.
— Ради всего святого, доктор, вот только этого не надо Вы защищаете его? Из мужской солидарности?
— Видите ли, вы не в состоянии сейчас рассуждать здраво. Все же будет лучше, если мы поговорим об этом в понедельник.
— Но я хочу говорить об этом сейчас, и, бога ради, не убеждайте меня, что он шутил! Он не шутил!
— Хорошо, допустим, что это правда, что ваш муж два года изменяет вам. Допустим. Однако спросите себя — как такое могло случиться? И только ли вина вашего мужа в этом? Почему вы до сих пор никогда не подозревали его в измене? Мы с вами не раз говорили, синьора Масса, что вам надо как можно меньше быть сосредоточенной на себе и больше — на ценностях, которые имеют для вас значение, и на тех, кто вас окружает. На тех, к кому вы наиболее привязаны, хочу я сказать.
— Но, доктор, я…
— Синьора Масса, вы любите своего мужа, это мне известно. Но нам обоим также известно, хотя вы не хотите этого признать, что вы никогда не прекращали любить другого мужчину, питая некоторые фантазии по этому поводу. Я имею в виду не одни эротические фантазии, но и душевные неосознанные желания. И вы часто об этом думаете…
— Доктор, но я никогда не изменяла своему мужу!
— Существует немало способов изменить. Если даже вы никогда не изменили ему физически, вы так и не забыли этого человека. Вы действительно верите, что ваш муж ничего не чувствует? Что этот факт никак не отражается на ваших с ним отношениях?
— Доктор, при чем здесь это? Это старая история, давно умершая и похороненная. Мой муж ничего о ней не знает и ничего не чувствует.
— Вы так уверены?
— В чем?
— В том и в другом. В том, что она похоронена, и в то что он ничего не чувствует. Лично я в это погребение не верю. А теперь я еще и не верю в то, что это никак не отразилось на вашем поведении. И я не исключаю, что причина вашего эмоционального срыва, и некоторой вашей ригидности[24] заключается именно в этом.
— Моего?! Моего эмоционального срыва? Моей ригидности? Они скорее у него!
— Послушайте, синьора Масса! Поверьте мне, так мы не придем ни к какому позитивному результату. Давайте поговорим об этом в понедельник на сеансе. А сейчас ложитесь спать. Дайте утихнуть вашему гневу, и не исключено, что завтра утром вы увидите все в другом свете. А к понедельнику ваши мысли еще больше прояснятся. Действительно ли ваш муж, скажем так, пошутил или в самом деле изменил вам, вопрос, синьора Масса, мне кажется, в другом… В любом случае вы должны постараться взять себя в руки и вести себя как можно разумнее.
— Но, доктор…
— Синьора Масса, прошу вас, не по телефону. Поговорим обо всем в понедельник во время сеанса. Поверьте мне, так будет продуктивнее.
— Хорошо, доктор, в любом случае, спасибо.
Кто знает, может, доктор и прав и Флавио действительно пошутил. Может, он сделал это для того, чтобы причинить мне боль. В конце концов, когда я его спросила, кто она, он мне не ответил. Почему бы человеку, заявившему жене, что у него есть любовница, не сказать, кто она такая?
Ладно, что бы там ни было, в понедельник Де Бернард будет уволена. А Флавио уйдет из моего дома.
VIII. Элиза
Я сидела перед компьютером, и мне никак не удавалось связать двух слов.
Зазвонил телефон. Я не хотела отвечать, но сняла трубку. Звонил Флавио:
— Черт побери, Элиза, с чего тебе взбрело в башку принять приглашение Лауры на сегодняшний ужин? Хочешь свести меня с ума? Мы же договорились, что ты откажешься.
— Откуда ты звонишь? — спрашиваю я.
— Из своего кабинета, не беспокойся.
— Послушай, Флавио, она застала меня врасплох, и я не смогла сказать ей «нет». Ты даже не представляешь, как она настаивала. Ты не думаешь, что она что-то знает или интуиция ей что-то подсказывает?
— Ни хрена она не знает. А интуиция ей подсказывает только одно: что на себя надеть.
— Она доставала меня этим ужином два месяца, я уже устала подыскивать причины для отказа. К тому же, как тебе известно, Лаура знакома со всем городом, она очень полезна мне в моей работе.
— Ты хоть соображаешь, в какую ситуацию ты меня ставишь? Ужин в ресторане с женой, любовницей и этим мудаком, моим братцем, который вообще не в курсе, потому что еще не знает о ресторане.
— То есть как? Он ничего не знает об ужине? Но уже три часа. Когда ты ему об этом скажешь? Завтра?
— Я не могу его найти, черт знает, где его носит.
— Может, какие-нибудь дела…
— Какие дела у него могут быть! Да нет, мы давно с ним договорились, что он придет к нам ужинать сегодня вечером, но я ему не говорил пока ни о тебе, ни о том, что ужин будет не у нас, а в ресторане. Ладно, это долгая история, оставим.
— Хорошо. Только прошу, не говори обо мне «любовница», ты же знаешь, что мне это неприятно. А что касается Лауры, можешь не беспокоиться. Я думаю, она даже не знает, что мы знакомы. Часам к одиннадцати все закончится, а мы увидимся с тобой в понедельник вечером в спокойной обстановке. Тем более, мне надо поговорить с тобой кое о чем.
— О чем?
— Узнаешь в понедельник.
— Надеюсь, не та же песня о том, чтобы я оставил свою жену? Я ведь же сказал, мне нужно время, я должен утрясти некоторые дела таким образом, чтобы не дать ее адвокатам сожрать меня с потрохами. Это ненадолго, клянусь тебе… А ты знаешь, где заказала столик эта засранка? У Гуальтьеро Маркези! И с какими физиономиями мы появимся там в понедельник?
— Мы там не появимся. Мы пойдем в другое место. К тому же, прости, но мы там уже были однажды… или нет?
