чтобы выкупить белого кролика при еженедельной выплате в шесть центов.
Миссис Смит вообще ничего не говорила и разве что изредка бросала служанке: «Кофе!» Она тоже бы ла все время погружена в собственные мысли, вычисляя, сколько ярдов вискозного шелка понадобится для вечернего платья с оборками по всему подолу.
За завтраком Смиты весьма экономно расходовали свой словарный запас: они настолько привыкли молчать во время еды, что не видели в этом ничего дурного.
И вдруг им открылась роковая истина: они узнали, что за их столом не хватает смеха. И в жизни Смитов произошел коренной переворот.
– Ну, дети, – сказал мистер Смит, со смехом садясь за стол, – отгадайте одну презабавную загадку: что общего между Бостоном и курицей?
– Между Бостоном и курицей? – рассмеялась миссис Смит. – Какая нелепость!
– И то и другое начинается на «п»! – покатываясь со смеху, выкрикнул мистер Смит. – То есть, надо было сказать, что общего между Питтсбургом и птицей, но, в общем, это все равно.
Едва замерли взрывы хохота и миссис Смит настолько успокоилась, что смогла наконец налить в чашки кофе, она сказала:
– На днях я слышала ужасно смешную историю: один человек попросил проводника помочь ему высадиться из вагона в Буффало в три часа ночи, а проводник перепутал и высадил кого-то другого!
– Ха-ха-ха! – залились отец и дети. – Высадил другого! Ха-ха-ха!
– Папа, – сказал Смит-младший, – а ты когда-нибудь слышал анекдот про шотландца?
– Про шотландца? – воскликнул мистер Смит, заранее расплываясь в улыбке. – Нет, не слышал, ну-ка, расскажи.
– Этот шотландец был фермер, и у него были корова и два теленка, и он надумал отдать одного свя щеннику, только никак не мог решить, какого. Один раз телята паслись на лугу, и вдруг началась гроза, и одного убила молния. И когда этот шотландец пришел на луг и увидел мертвого теленка, он сказал: «Ай-ай- ай, священников-то теленок околел».
Последовал такой громовой хохот, что на время все и думать забыли о завтраке; наконец восстановилось некое подобие порядка, и слово взяла крошка Вильгельмина:
– Я тоже знаю смешное про одного адвоката, только я, наверное, не сумею как следует рассказать.
Ничего, ничего, рассказывай! – закричали остальные.
– Этот адвокат, – начала Вильгельмина, – нечаян но проглотил монетку в двадцать пять центов, и она застряла у него в горле. Тут его сразу отвели к врачу, а он велел перевернуть его вверх, ногами и трясти, что бы она выскочила обратно. Они трясли-трясли, но вы трясли только восемнадцать центов.
Над столом прокатился новый взрыв смеха.
Есть еще один анекдот, про ирландца... – начал мистер Смит.
– Пожалуйста, расскажи, – попросили остальные.
– Я вспомнил его, – продолжал мистер Смит, – когда Вильгельмина рассказывала про доктора. Так вот, этот джентльмен жил где-то в глуши, и у него заболела жена. Тогда он написал письмо, велел слуге скакать во весь опор и отдать его доктору. Но пока слуга собирался и пока он писал письмо, жене стало лучше, так что он сделал в конце письма приписку: «С того времени, как я написал это письмо, жене стало лучше, так что не приезжайте».
Содрогаясь от приступов смеха, Смиты тщетно пытались дожевать гренки.
Но Смит-старший не дал им времени опомниться.
– Хотите, я покажу вам, как поет Гарри Лодер? – предложил он.
– Да, да, конечно, ну пожалуйста! – хлопая в ладоши, закричали ликующие домочадцы.
И мистер Смит изобразил шотландского актера с тем же блестящим успехом, какой в подобных случаях неизменно выпадал на его долю в Репей-клубе, Крог-клубе или после очередного собрания в Ротари-клубе. Затем он собрался перевоплотиться в Эла Джонсона, но тут его вдруг прервала миссис Смит:
– Господи, Джон, ведь уже почти без четверти девять!
И все семейство, давясь от смеха, выскочило из-за стола и стало поспешно собираться кто в школу, кто в контору.
А в одиннадцать часов, когда Джон Смит был на службе, он вдруг почувствовал себя плохо. Пришлось взять кэб и вернуться домой. Вскоре Вильгельмину и Джона Интеграла привезли из школы с признаками крайнего нервного истощения, а немного погодя на кушетке в гостиной нашли миссис Смит. Она лежала почти без сознания и в последующие два дня не произнесла ни слова.
А когда позвали доктора, он – какое поразительное непостоянство! – имел наглость рекомендовать им полный покой и запретил какое бы то ни было умственное возбуждение.
Итак, по выздоровлении Смиты вернулись к своим прежним привычкам. За завтраком Смит-отец читает сообщения о падении акций горнопромышленного концерна «Гипгипура» и изредка бормочет: «Молока!» Дети про себя повторяют французский и алгебру, а миссис Смит молча решает вечные проблемы туалетов.
Иными словами, поскольку человеческая природа такова, как она есть, лучше предоставить ее себе самой.
ТЕННИС У СМИТОВ
Когда летом Смиты переселились на свою дачу возле озера, семейный совет решил, что было бы замечательно устроить там теннисную площадку. Правда, земля на участке не очень ровная и площадка подойдет вплотную к кедрам позади дома, но это никого не смущало. В конце концов, теннис есть теннис, и для того чтобы летом помахать ракеткой, вовсе не нужны первоклассные корты. Играя на обыкновенной траве, тоже можно получить огромное удовольствие. А настоящие корты и все такое прочее нужны лишь профессионалам.
Иными словами, Смитам действительно страшно хотелось устроить собственную теннисную площадку. Правда, за все лето они так и не сыграли ни одной партии, но это еще ничего не доказывает.
В мае, когда Смиты перебрались на дачу, участок, естественно, был в довольно плачевном состоянии. Он весь зарос сорняками, а из земли тут и там торчали огромные камни.
Но, как сказал глава семьи мистер Смит, когда он в первый раз приехал на дачу, чтобы провести там субботний вечер и воскресенье, если нужно убрать камни -снимайте пиджак и принимайтесь за работу. Он сказал еще, что у них в деловом мире человека приучают сразу же браться за любое дело, и чем оно сложнее, тем скорее нужно к нему приступать.
Сам мистер Смит так и сделал. Он снял пиджак, взял железный лом и начал выворачивать камни. К вечеру он расковырял землю вокруг четырех камней, чуть сдвинул с места один и слегка вывихнул себе плечо.
На другой день он сказал, что больше у него нет времени, и поэтому миссис Смит сказала, что позовет человека, который доделает все остальное. Как это бывает во многих семьях, всякий раз, когда мистер Смит брался за какое-нибудь дело, а потом бросал его, не доведя до конца, миссис Смит посылала за «человеком», и тот все доделывал.
На этот раз миссис Смит тоже позвала «человека», и он вырыл и убрал все камни. Затем она позвала еще одного «человека», и он скосил сорняки, подровнял траву газонокосилкой и немного подпилил сучья у кедров в конце площадки.
К концу второй недели он подготовил всю площадку, только не разметил поля. Но миссис Смит сказала, что это и не нужно: муж и сыновья разметят поле сами.
Вот тут-то она и совершила роковую ошибку.
Когда мистер Смит приехал на дачу в конце мая, он прежде всего решил заняться разметкой. Мистер Смит любил все делать последовательно и методично. Его девиз: «Если берешься за какую-нибудь работу, делай ее как следует или уж не делай вовсе!» Он убежден, что своим успехом в делах он обязан прежде всего этому нехитрому правилу.
Мистер Смит сказал, что для правильной разметки корта прежде всего нужно заготовить побольше колышков, чтобы отмечать ими точки пересечения всех линий. Только тогда будет видно, что и как делать дальше,
Для того чтобы нарубить колышки, понадобился топор. Топор оказался тупым. В подобных случаях мистер Смит любил говорить: «Привести инструмент в порядок -значит сделать половину дела».
