- Альдер!
Голос был женским… и смутно знакомым. Мама? Нет, нет, это другая… Как его мать может быть здесь? Ведь она умерла очень, очень давно. Она мертва. И все, что было там, в том мире, в той жизни, тоже мертво.
А что там было?
Ничего.
Рок, следующий за служителем Правды по пятам, дунул на пыльные страницы книги-жизни – и стер с них прошлое. Прошлого нет.
- Прошлого нет, - еле слышно выдавил провидец, ускоряя шаг.
- Альдер, не надо, - с мольбой шепнул другой голос – ласковый, дрожащий, звенящий…
Он тронул самые тонкие струны в душе крихтайна-оборотня, заставив сердце петь и обливаться кровью. Но… слишком поздно что-то менять. Теперь, когда он здесь, остается только идти вперед и вспоминать – вспоминать все, что сможешь, что получится, до тех пор, пока не исчезнут самые последние строки. Идти и, может быть, плакать. И не стыдиться, ведь никто не увидит этих слез, никто не посмеет упрекнуть. Плакать… Но идти.
Не надо… Почему не надо? Почему, если Рунн и его Правда ясно дали понять: это судьба несчастного провидца – в конце каждого пути уничтожать самого себя, чтобы возродиться совсем другим?
То, что делаю я сейчас – очередная граница между двумя жизнями. Очередной переход. И, может быть, последний.
Так почему же не надо? Ответь мне, ты – та, что сказала эти слова. Почему не надо?
Надо.
Так надо Учителю. Только его образ я еще могу вспомнить. Только его – стало быть, то, что говорил он, очень важно для Правды.
А что он говорил? Слова уже потерялись, сожранные чудовищем забвения, растворились в несуществующем прошлом. Но смысл их остался, ибо печатью, вечным клеймом, от которого не избавиться, горел в сознании.
Надо просто идти вперед, по этому темному тоннелю, и там, впереди, будет… неужто обитель самого Вардвана? Да! Суровый и загадочный Ханмар, в котором где-то было спрятано Это. То, что нужно Учителю.
Мало кто из смертных верил в то, что некоторые из Младших Богов, такие, как Вардван, построили свои вотчины ниже неба. Но Альдер верил – всей своей глубокой душой. И вот теперь он в Ханмаре!
Яркое белое сияние ударило по глазам, и провидец закрыл лицо руками. Тело будто пронзило молнией, и казалось, в нем вспыхнул божественный огонь, из-за которого все внутри выгорело дотла, но который дарил много больше того, что уничтожил. Словно прикованный цепями, Альдер стоял с затаенным дыханием, отдаваясь власти обжигающего чувства пустоты и в то же время наполненности неземной благодатью. Он был как сосуд – сам по себе полый – в котором плескался дивный нектар.
Однако это уничтожающе прекрасное сияние ослабло, уступив место мягкому золотистому свечению. Альдер сделал шаг вперед, покидая давящий свод пещеры, медленно открыл глаза,… и перед ним предстала каменистая равнина, укрытая румянцем заката. Со всех сторон ее обступали невысокие островершинные горы, сложенные черными породами, по склонам которых стлался вулканический пепел. Босые ступни оборотня, огрубевшие за тринадцать лет, обжигал горячий мелкий щебень. Солнце, красное, раскаленное и идеально круглое, касалось самого высокого пика на западе, склоняясь все ниже, а над ним раскинулось сиреневатое небо, понемногу переходящее в черноту самой Пустоты, проступающей через прозрачный воздух. На этом черном полотне уже поблескивали неведомые Альдеру звезды.
Впереди, на другом конце долины, возвышалась темно-серая скале, увенчанная огромной, отлитой из золота и отражающей последние солнечные лучи скульптурой бога Вардвана. Таким же изображали его и рельмы: Альдер внезапно вспомнил, как в детстве вместе с отцом и матерью напросился в храм бога-воина и увидел там ослепительно прекрасное божество. Это было краткой вспышкой – а потом все исчезло в омуте лет, ушедших в небытие. Осталась лишь неживая фигура впереди. Но даже издалека провидец мог различить панцирь, укрывающий мощную грудь, и шлем с высоким гребнем, напоминающим корону дракона, и сильные мускулистые руки: в одной меч, в другой – сулица.
Улыбнувшись самому себе, Альдер направился к скале, надеясь в душе, что это и есть обитель Вардвана. У него тут же возникло ощущение, будто цель его тут же поползла назад, раздвигая тончайший шелк потемневшего неба. И заклубились вокруг клочья серебристых облаков, словно рябь, бегущая по воде, когда ее гладь разрезает нос корабля.
Но Альдер не остановился и продолжил путь через расширяющуюся долину железа и угля. То и дело по обеим сторонам от него из ниоткуда появлялись ангелы Ханмара – все высокие, могучие и угрюмые. Их отточенные тела отливали красной бронзой, а в громадных золотых крыльях проскальзывали черные крапинки. Глаза излучали сияние адамантов. Не обращая внимания на крохотного путника, что так упорно шагал к скале, они что-то кричали друг другу, слаженно орудуя кайлами, и во все стороны, подобно брызгам, летели осколки камней. Другие ангелы, кружа над головами добытчиков, опускали в разрытые ямы железные бадьи, которые до краев наполняли слабо мерцающим антрацитом. Уголь погружали в телеги, запряженные вороными (даже тягловым их лошадям позавидовал бы любой вумианский владыка), после чего те бесследно исчезали.
В другой раз Альдер увидел группу ангелов, каждый из которых бережно, как мать ребенка, держал на вытянутых руках, прямо перед собой, длинный прямой меч. Они стояли с закрытыми глазами в несколько стройных рядов и раскачивались, отчего походили на живое, колышущееся от ветра море. Негромкая песнь их обволакивала слух и душу Альдера, и он некоторое время завороженно слушал, остановившись посреди дороги. Слушал до тех пор, пока лезвия клинков на руках ангелов не вспыхнули почти белым пламенем, и тогда, возликовав, певцы замолчали и взмыли в небо. Проводив их взглядом, провидец вздохнул и продолжил путь.
Кто бы ни отодвигал скалу вместе со статуей Вардвана прочь от Альдера, он сжалился и вознаградил уставшего пилигрима: вскоре уже грозно нависла над ним массивная каменная туша. Но где же вход?
Подойдя ближе, Альдер приложил руку к скале и задрал голову к увенчанной изображением Вардвана вершине. И шептал на хифисе:
- Я призываю тебя, покровитель воинов, чей голос слышится в звоне поющих мечей. Ты видишь: я пришел к порогу твоего дома. И молю тебя: впусти!
Трижды повторял провидец эти слова, и трижды лишь свист ветра, разбивающегося о нерушимую и холодную стену, был ему ответом.
- Где бы ни были вы, ворота божественной обители, заклинаю: откройтесь!
Где-то рядом прошуршали чьи-то крылья.
- Кто ты, дерзкий смертный? – вопросил мягкий и глубокий голос.
Только тогда Альдер увидел в свете последнего, уже умирающего луча тень ангела, и когда свечение солнца погасло совсем, поднял взгляд… и был ослеплен совершенством возникшего перед ним существа.
Этот ангел не был похож на других – тех, кого Альдер видел на месторождении и в поле с мечами. Его светлая кожа сияла, голубые глаза лучились теплом и даже озорным весельем, спрятанным глубоко в
