Федор Александрович, присвоим нашим сержантам младшие офицерские звания, и дело с концом. Глядишь, и погоны их как бы обяжут... Все равно ж учиться не будут, как есть ваньки, вылезшие из-под пенька на легкие заработки, так ими и останутся.
– А тебе не кажется, что именно сержанты, с их неприкрытой наглостью, и кормят своими поборами всю низовую часть твоей системы? И как разбегутся, где других возьмешь? Одно-то разрушишь, а порядка все равно не наведешь...
– Вот и я говорю – не понос, так золотуха, и так плохо, и этак нехорошо. Нет, это не решение проблемы. Я им так и сказал, только через мой труп. Уйду к такой-то матери, тогда и экспериментируйте... А сейчас идите и лучше думайте... Ну ладно, это все сотрясение воздуха. А по твоему вопросу... Говоришь, район Новокосино? Ну-ну...
Он подошел к огромной карте города, закольцованного МКАД, с протуберанцами новых районов, вошедших в городскую черту. Поглядел. Потом посмотрел район Волоколамского шоссе. Покачал головой с явным осуждением.
– Понимаешь, Федя, – сказал Турецкий, подходя к Фролову, – вот тех, – он показал наверх карты, – я видел. Здоровенные лбы. Даже фамилию одного знаю – Замутенков, хотя, вполне может, и липовая. А здесь, – он показал на другую сторону Кольца, – не видел, но по рассказу примерно такие же.
– «Летучие голландцы», что ль? – ухмыльнулся генерал. – А лица тех, говоришь, запомнил?
– Господи! – Турецкий стукнул себя по лбу. – У нас же запись есть!
– Ишь вы, какие шустрые! – засмеялся Фролов. – А чего ж сразу не захватил? Давай, подошли сюда когда сможешь. Разберемся... А на востоке у нас отдельный батальон ДПС стоит. Там командир – хохол этот, Новохатко, ну да, очень толковый мужик. И с дисциплинкой у него тоже порядок. Можешь прямо к нему подъехать, как раз на Большой Косинской. И вроде ребята у него... – Генерал с сомнением пожал плечами. – А с другой стороны... Народец-то весь откуда? Не из академии, да и высшей школой там не пахнет. Та же лимита, сам знаешь. Все может быть. Без паршивой овцы, Саня, к сожалению... Особенно когда ты сам себе хозяин на дороге, а денежка шальная...
Они вернулись к столу, еще приняли по рюмке и за неимением иных тем стали вспоминать и обсуждать эпизоды из собственного прошлого. Прощаясь, Федор протянул Александру свою классно выполненную визитку со всеми телефонами и даже одним мобильным. Надо понимать, для доверенного круга лиц. Турецкий ответил тем же.
Таскать с собой визитную карточку начальника УГИБДД Москвы Александр Борисович нужды не видел, телефоны переписал в свою электронную записную книжку, а саму визитку в тот же вечер отдал жене.
Ирина решилась-таки сесть самостоятельно за руль. Для этой цели была приобретена симпатичная, не слишком дорогая «дэу», а школу правильной езды ей сочли за честь преподать в свободное время Денисовы ребятки. Ну как же не сделать приятное Александру Борисовичу?
– Запомни, – сказал он с некоторым апломбом Ирине, – это твой самый главный начальник на дороге. Выше нету. И если вдруг однажды исключительно по собственной самонадеянности, дорогая, ты влипнешь в дорожный конфликт, не теряя времени, звони этому дяде и говори, что ты моя жена. Это лучшая тебе рекомендация, поняла?
Ирина Генриховна прочитала чины и звания на визитке, посмотрела на мужа и подумала, что он все- таки грандиозный нахал. Но что поделаешь, другого-то все равно в доме нет. О чем ему и было сказано. А карточку она убрала в свою сумочку – пусть валяется, кушать ведь не просит...
Глава седьмая
Опознание «летучих голландцев»
Широкомасштабная операция – вот так теперь, и никак иначе, называл Александр Борисович те оба дела, что повесил ему на шею лучший друг и начальник Костя Меркулов. Кажется, куда уж шире! Ну а масштаб – он и ежу понятен...
Еще вечером, в кои-то веки возвратившись домой вовремя, правда чуть припахивая коньячком, что, однако, не мешало ему оставаться галантным мужем и внимательным отцом, он позвонил в «Глорию» и сказал, что фотографии тех двух «ментов поганых», что запечатлены на видеопленке, должны быть утром доставлены к нему в кабинет. Причем желательно, чтобы они были сделаны качественно, так как лягут на стол высокого начальства.
И вот с утра Филя привез к нему на Большую Дмитровку желтый пакет, в котором находилось с десяток четких цветных фотографий. В другое время и при иных обстоятельствах, возможно, эти персонажи были бы искренне благодарны тому фотографу, который запечатлел их в рабочей обстановке. Здорово получилось! Смотрел на снимки Турецкий и с улыбкой вспоминал лихую актерскую игру Филиппа. Но в данный момент ничто приятное им не светило, уж это точно.
Но прежде чем отослать их с курьером генералу Фролову, Александр Борисович позвонил Хасану и попросил того сказать своему сынку, который все равно без дела сидит дома, чтобы тот подъехал сюда – есть кое-что любопытное по его части.
От «Щелковской» добираться до центра, как известно, гораздо дольше, нежели, к примеру, с Петровки. Поэтому, чтобы не терять времени, Александр Борисович перезвонил тут же Грязнову-старшему и попросил в качестве личного одолжения подослать ему срочно с десяток цветных фотографий милиционеров – желательно в чине младших офицеров. Вячеслав, естественно, поинтересовался, зачем Сане эта самодеятельность с утра пораньше.
– А чтоб провести опознание – по всем правилам, согласно УПК.
– Ты гляди, чего деется-то! – хмыкнул Вячеслав и пообещал прислать.
Закономерен вопрос: а на что, собственно, рассчитывал Александр Борисович? На то, что эти «летучие голландцы», по образному выражению Федора Александровича, действительно являются таковыми? Нет, скорее, привычка сказалась – не оставлять без внимания никаких версий, даже самых ненадежных.
Вот он и раскинул веером по столу полтора десятка цветных и черно-белых лиц – строгих и не очень, в форме и без оной – ну какие нашлись у Славки на скорую, так сказать, руку. А между ними сунул в разные места два не самых ярких снимка тех, что с Волоколамки. С сожалением отметил, что Федор, конечно, был прав, и «галерея лиц» ничего не говорит об интеллектуальном богатстве представителей славного ведомства, скорее, наоборот, но именно это в данном случае ему и требовалось. Вячеслав, видимо, уже интуитивно угадал диспозицию.
На физиономии появившегося вскоре Рустама еще оставались следы задержания. Но они были аккуратно замазаны кремом телесного цвета и словно припудрены слегка. Ну да, там же и сестры в доме. У Хасана не то пятеро, не то шестеро детей. Вот так надо жить. А то одна Нинка, и Ирина уверена, что выполнила свой долг перед семьей, родиной, Господом Богом. А Нинка вот выйдет замуж – и прекратится род Турецких, умрет фамилия. И пойдут там какие-нибудь... Персидские, как уже не однажды, между прочим, обзывали Александра Борисовича по совершенно непонятной причине... Но это к слову.
И еще что заметил в Рустаме Александр Борисович – поразительное для его морального состояния спокойствие. Ну будто в самом деле ничего не произошло. Интересно, с чего бы это?
Турецкий позже, когда уже отпустит молодца домой, попытается выяснить у Хасана, в чем дело. Неужто парню наплевать на все, что с ним произошло? Может, в таком разе и стараться не стоит?
– Нет, дорогой! – мудро покачивая крупной головой, объяснил Хасан. – Я бы на его месте вел себя точно так же. Сказать почему? А потому, Саня, друг ты мой уважаемый, что он твердо знает самую важную в жизни вещь. Когда тебе на помощь приходит такой человек, как Александр Борисович Турецкий, ты можешь отринуть все свои сомнения и больше ничего не бояться. Я ему сам сказал, он теперь знает. Не обижайся, если немного рано сказал, но мне показалось, что он правильно понял...
Вот так, Александр Борисович, напросился ты на комплимент! Ох, е-мое! – как говорит одна дама...
Кстати о даме. А почему бы и ей не предъявить «галерею портретов»? А ну как... Вот будет интересно!
Но эти уж мысли возникнут потом, а пока приступили к опознанию.
Рустам раздвинул фотографии, недолго рассматривал, а затем решительно, без колебаний выбрал две. И обе в точку. Он посмотрел на обороте, но там стояли карандашные цифры, и никаких фамилий. Турецкий их сам все пронумеровал, и теперь его интересовало лишь одно – не ошибся ли Рустам. Он высыпал на стол
