желанную надпись: «Святая великомученица Варвара». Я утер пот, прочел и заулыбался. Потом вздохнул и подумал:
- Ах, как же тебе здесь плохо живется, славная дева!
Я принялся раскидывать сети. По правую сторону от святой оказалось едва заметное изображение архангела Михаила, а по левую - находилось изображение другого святого мужа, выполненное в полный рост. Я снова долго тер черным уже платком, пока не выяснил, что передо мной находится преподобный Сергий Радонежский, чудотворец. Увидев добрые лики святых, я приободрился. Сразу стало легко и весело на душе. Подумалось:
- Эх, отмыть бы как-то весь этот храм, и вновь целый сонм святых людей и ангелов Божьих вернется к людям!
Но тут я спохватился: в лагере, похоже, уже накрывали обед, а мне надо было еще топать почти семь километров! Дождь прошел. Пашка и Людмила Степановна станут волноваться: почему я задерживаюсь? Тогда я попрощался со святыми и, поправив ношу, двинулся из храма. Однако, едва я ступил в придел, как меня посетила обжигающая дерзкая мысль: Варвара... Варварушка... пяди три от Сергия... дома у Николушки.
Я обернулся. Сердце мое как-то радостно забилось, точно я стоял на пороге какого-то великого открытия. Мысль продолжала работать: в сторону ворот... Царских Ворот! Я вновь мысленно повторил весь стих отца Иоанна. Потом быстро вернулся к росписям. А не здесь ли находится клад батюшки Иоанна?! Ведь все сходилось! Рассчитав нужное место, я нагнулся и попытался оторвать половицу, но все мои потуги оказались тщетными: в руках остались лишь одна щепка да пара заноз. Пол здесь был еще прочным, как назло...
Подковырнуть толстые доски было нечем. Я потоптался, пометался по храму и вышел на воздух. Зажмурился от яркого солнца, бившего прямо в глаза. Я чувствовал, что клад лежит именно здесь! Такое совпадение не могло быть случайным! Эта внезапная гроза, лик святой девы, все вело меня к этому. Да и отец Иоанн, наверное, схоронил свой клад специально в храме в том месте, от которого можно было отвлечь искателей, пустив их по ложному следу в дом отца Николая. Вот для этого-то он и написал ту мудреную записку! Я запылал непреодолимым желанием приступить к раскопкам, причем немедленно! Но ни железки, ни куска ржавой арматуры, ни подходящей палки нигде не оказалось. Только вонючие горки из остатков удобрений да бурьян, бурьян, бурьян... И тогда я, почти бегом, устремился в лагерь, чтобы поскорее поделиться своими соображениями с Пашкой. Проходя мимо соснового леска, наткнулся на поляну, буквально усыпанную свежими лисичками. Но мне было уже не до грибов... Мокрая трава хлестала меня по коленкам и бедрам, вода хлюпала в промокших кроссовках, но я упрямо двигался вперед, обдумывая на ходу свой новый план по обнаружению клада отца Иоанна, и даже не чувствовал ни тяжелой ноши за плечами, ни усталости, ни трудностей размокшей дороги.
К обеду я опоздал. Хоть мне и оставили еды, но я от нее отказался, только выпил кружку холодного компота. И сделал это вовсе не от того, что сытное угощение дяди Миши еще толком не переварилось, а от нахлынувших в мою душу новых забот, связанных с поиском церковных сокровищ. Теперь я не смог бы ни есть, ни спать, пока не убедился бы, что клад действительно находится в Никольском храме или же его там вовсе нет.
Пока Пашка помогала мне разбирать гостинцы дяди Миши, я полушепотом пересказал ей все, что со мной приключилось за время этого похода в Никольское, и открыл свои соображения насчет клада. Девчонка удивилась моему рассказу, и ее глаза тоже загорелись желанием побыстрее проверить мои предположения.
- Может, лучше всем расскажем об этом? - предложила она.
- А стоит ли? - усомнился я. - А что, если мы припремся в Никольское всем лагерем, разроем полы храма и ничего там не найдем?! Тогда все нас поднимут на смех. Мол, Жора говорил, что клад в лесу, а сам тоже поддался наивным поискам внутри храмов. И все станут нас укорять за то, что зря отняли у них столько сил и времени. Нет, я пока не хочу такой огласки. У меня же нет никаких гарантий, что клад лежит именно там. Дядя Миша-то вон уверен, что в Никольском храме ничего быть не может. Давай-ка уж лучше мы с тобой сами потихоньку все проверим и уж если, Бог даст, найдем что-то, то тогда уж и оповестим об этом остальных.
Паша со мной согласилась, только спросила:
- А как же нам незаметно сходить туда?
Я немного подумал и, вспомнив о грибах, предложил отпроситься у Людмилы Степановны, чтобы сбегать в лес за лисичками. Так мы и поступили. После обеда дел на стройке не оказалось, так как батюшка задерживался в городе с очередной машиной кирпича, и поэтому «зернышкам» после тихого часа разрешили поиграть всласть. Людмила Степановна занялась «молочными делами», думая, как бы получше использовать для ужина дары косаря, а брат Феодор удалился в лесочек, совершать «труды молитвенные». В такой ситуации учительница, ничего не подозревая, отпустила нас за грибами до вечера, посетовав только на то, что я не жалею себя: только что вернувшись из трудного похода в Никольское, вновь собираюсь идти в его окрестности. От предвкушения новой захватывающей операции вид у меня был таким живым и бодрым, что мне не пришлось ничего и доказывать Людмиле Степановне. Она
