Лежит на пляже и нервы успокаивает. Милиция их и не найдет, потому что не ищет. А я найду, потому что знаю, где искать.
Она ловким движением швырнула конверт на журнальный столик и уставилась немигающим взглядом в мое недоуменное лицо.
– Посмотри, сыщик, на обратный штемпель. Тебе это что-нибудь говорит? В этом конверте лежало письмо, полученное вчера подругой Люськи Звонаревой. Эта сука делится с ней своими впечатлениями. Хорошо под сочинским солнцем отдыхать с красивым мужчиной и мешком денег! Но я постараюсь нарушить сложившуюся идиллию, и ты должен мне помочь. Риск, Леха, дело благородное. Ради крупного куша можно поставить на кон даже жизнь.
– Ну ты просто руки мне выламываешь! С виду такая милая девочка, а в душе просто черт какой-то. Значит, Панкин находится в Сочи? Это облегчает задачу. Знаешь, самое умное будет – хорошо обдумать твое предложение. Я составлю план и, если решу его осуществить, сообщу об этом заранее. А пока не будем спешить.
– Ах ты, дуралей этакий, думаешь, после такой милой беседы я отстану от тебя просто так?
Виктория жадным взглядом посмотрела на меня и, совершенно не смущаясь, принялась расстегивать блузку.
– Это будет тебе авансом на будущее, коллега! – Она приблизилась ко мне вплотную и прижалась к груди. Я чувствовал ее горячее дыхание, губы призывно раскрылись для поцелуя. Дальше произошло то, что должно было произойти. Даже каменный истукан вряд ли устоял бы перед таким соблазном.
Погружаясь в лоно любви, я все-таки успел спрятать под диван свой уже ненужный пистолет. Для борьбы с Викторией у меня имелось другое оружие. Впрочем, внутренний голос подсказывал, что эту битву я проиграл вчистую...»
Глава тринадцатая
Ночью Денис и Николай вылетели в Кемерово, утром уже были в столице Кузбасса. Там из утренних газет они узнали последние новости:
«Установлено местонахождение пропавшего горняка
Местонахождение шахтера Сергея Алексашенко, который по-прежнему числится пропавшим без вести, примерно известно, сообщил Виктор Липутин, представитель штаба по ликвидации чрезвычайной ситуации на шахте «Центральная-Капитальная». Он сказал, что сейчас на поиски Алексашенко ушли два отряда горноспасателей. «Они идут по тому же маршруту, что шли, когда искали группу из 13 человек, местонахождение которых в течение пяти суток абсолютно не было известно», – сказал Липутин на пресс- конференции в Кашлевске. При этом он выразил надежду, что шахтер жив».
Пока в Кемерово ждали автобус, Денис позвонил своему программисту в Москву:
– Макс, что с медицинской компанией Клеонского и Глаголева? Есть какие-то подвижки?
– Нигде никаких следов, – пожаловался компьютерный гений. – Бьюсь тут как рыба об лед.
– Ладно, только себя береги, – хихикнул Денис.
– Вы тоже там не очень, – проворчал Макс. – Знаю я эти провинциальные нравы...
Откуда Макс, не вылезающий за пределы кольцевой автодороги уже много лет (а если точнее, то по большому счету и не выходящий из подвальчика «Глории»), мог знать какие-то провинциальные нравы – это был большой вопрос. Наверно, из какой-нибудь интернетовской «Ленты. ру», не иначе.
Автобусом два с половиной часа сыщики добирались до Кашлевска. Щербак читал книжку в тонком переплете, которую купил на автостанции, – Аркадия Аверченко. Денис обозревал безрадостный осенний пейзаж. Унылая пора, очей очарованье... Какое там очарованье?! Слякоть, мерзость и запустение одно!
Николай толкнул его локтем в бок:
– В шахтерский край, говоришь, едем? Вот послушай, что про здешние места умные люди пишут, – сказал Щербак: «Эти шахтеры (углекопы) казались мне тоже престранным народом: будучи большей частью беглыми с каторги, паспортов они не имели и отсутствие этой непременной принадлежности российского гражданина заливали с горестным видом и отчаянием в душе – целым морем водки...»
Денис посмотрел по сторонам, и не зря: к ним уже прислушивались. Щербаку, впрочем, кажется, было все равно.
– Ты потише бы, – попросил Денис.
– Плевать, – отмахнулся Щербак. – Ты только послушай! «...Вся их жизнь имела такой вид, что рождались они для водки, работали и губили свое здоровье непосильной работой – ради водки и отправлялись на тот свет при ближайшем участии и помощи той же водки».
– Эй, мужики, – раздался внушительный голос сзади. – Я чегой-то не разберу, над нами тут стебутся или как?!
И через несколько минут, несмотря на все свои профессиональные усилия, Денис со Щербаком были выкинуты-таки из автобуса, который пошел дальше своим курсом следования, то есть в славный горняцкий город Кашлевск.
А Денис со Щербаком, сидя на сырой земле, слегка побитые, слегка помятые, слегка поцарапанные, ошалело смотрели друг на друга. Примечательно, что хотя сумка, в которой было все их нехитрое походное имущество, и портфель Дениса с ноутбуком остались в салоне, книжка Аверченко, послужившая началом всех бед, по-прежнему была в руках у Щербака. Николай рассматривал ее с некоторым изумлением, он открыл было рот, но Денис опередил:
– Если собираешься прочесть еще какую-то цитату, то не рекомендую, – быстро сказал Денис.
Через полтора часа они добрались на попутке до Кашлевска. Водитель, сам местный житель, рассказал, что, как и большинство мужчин, тоже успел поработать на шахте, правда не на той, где на днях случилась авария, ну да они все одна другой стоят. В советские времена шахтерский труд оплачивался весьма прилично, не говоря уж про всякие льготы, бесплатные путевки и прочее. А сейчас люди зарплату месяцами получить не могут. Раньше молодежь из армии возвращалась, так сразу в забой шла, а сейчас дураков нет... Про своих знатных земляков депутатов Госдумы он ничего не знал. Про Похлебкина даже и не слышал, а вот фамилия Юкшина ему, конечно, была знакома, как же, читал несколько детективов, занятно, да только вот в первый раз слышит, что он из Кашлевска. Нет ли тут какой ошибки?
В Кашлевске на автостанции они живо разыскали автобус, на котором ехали. Оказалось, водитель сдал их вещи диспетчеру, так что сыщики получили их назад в целости и сохранности, да еще и с извинениями. Извинения были приняты, и Денис поинтересовался, какая в городе лучшая гостиница. Гостиница оказалась одна – с гордым названием «Астория», это означало, что в прежние времена она была «Советской», предположил Денис.
– Спорю на полтинник, что «Московская», – предложил свою версию Щербак.
– Идет.
Проиграли оба, оказалось – «Октябрь». И ничего, вполне сносно, горячая вода, ресторан допоздна, холодильник, телевизор, телефон в номере.
Пообедали и пошли бродить по окрестностям.
Это был угрюмый типично шахтерский город. Центр оказался застроен четырех-семиэтажками еще сталинских времен, окраины – хрущобами и брежневскими бетонными шестнадцатиэтажками. Впрочем, архитектура сотрудников «Глории» мало интересовала. Они искали тут людей, которые могли пролить свет на некоторые темные пятна истории.
Во-первых, родственников Юкшина.
Во-вторых, его однокашников и друзей из прошлой жизни.
Ну а для начала занялись Липутиным – дюжим сорокалетним мужиком, возглавлявшим спасательные работы на обвалившейся шахте. Тот сперва принял их за журналистов и был не слишком любезен, но потом оттаял, разговорился, рассказал, как случилась авария (взрыв метана – всегда непредсказуемо), как подняли уже тринадцать человек (и все живы!), правда, семеро – все еще в больнице, но главное – все живы, живы!!! И вот теперь ждут только Алексашенко. А у него жена, представляете, на последнем месяце беременности, с огромным животом мечется, никак родить не может. Говорят, уже и в больницу на сохранение клали девку, да все равно она оттуда на шахту сбегала. Такие дела...
Похлебкина сыщики нашли в первый же день.
Денис просто остановил его во дворе штаба горноспасателей, куда любопытные горожане постоянно
