словно готовился доверить какой-то секрет. Да ведь так оно и было. Клавдия Пантелеевна сообщила, что нашла пакет с надписью «Швейная фабрика им. Унгерна», в котором лежала серая картонная папка с надписью «Дело №...».
– А давайте я сама подвезу пакетик к вам в детективное агентство?.. – При этом последние слова пенсионерка произнесла вообще полушепотом.
Денис возразить не решился – хочется бабашке, пусть везет прямо в «детективное агентство», то есть в гостиничный номер.
Буквально через сорок минут она появилась в «офисе», и тут прояснилась причина дрожи в голосе, шепота и придыхания – Клавдии Пантелеевне до боли в кишках хотелось хоть одним глазком взглянуть на настоящих частных детективов.
– У меня просто талант есть, – пояснила она Денису доверительно. – Я вещи разные умею находить. Вот и папку вашу нашла и еще много всего, даже перечислить не берусь сколько. В детстве, бывало, всё деньги в пыли находила. Кто-нибудь рядом идет – не видит, а я – бац! нашла. И потом, вообще... Может, у меня дар какой, как у экстрасенсов, или, может, просто везение такое? Мне даже родитель говорил, светлая ему память: «Иди, Клава, в геологи, будешь для родной страны алмазы открывать, нефть, металлы всякие». Только у меня здоровье слабое с рождения еще, меня в геологическую партию так и не взяли. Хотела в милицию пойти – тоже по здоровью не приняли. А толк бы от меня знаете какой мог бы выйти?! Меня в бюро находок хорошо знают. Постоянно то на станции кто кошелек обронит, то зонтик там или пакет забудет, остальные рядом стоят и внимания не обратят даже, а я все вижу, все замечаю!
Внешность у старушки вполне соответствовала ее таланту: маленькая, сухонькая, невероятно подвижная, она никак не могла усидеть в кресле, постоянно вертелась, зыркала по сторонам – глаза все время прищурены, взгляд острый, читает, может, и в очках, но что под ногами творится и вокруг происходит, видит отчетливо; нос тонкий с большими ноздрями – такое впечатление, что постоянно по ветру, постоянно к чему-то принюхивается; руки, изуродованные артритом, – как лапы птицы-хищника – схватит, не вырвешься.
– Вот и с пакетом этим как вышло?.. Выхожу я из магазина. За баранками ходила. Кинулась вечером чайку попить, а баранки кончились. А какой же чай без баранок, верно? Пошла. Смотрю, на тротуаре перед самой как раз освещенной витриной пакет лежит. Даже не лежит – валяется.
– А в чем разница? – поинтересовался Щербак, несколько опешивший от такого вступления.
– А! – Клавдия Пантелеевна торжествующе подняла вверх указательный палец. – Разница в том, что когда лежит, то есть положено, то покоится аккуратно – в уголке или прислонено, или даже прикрыто чем. А когда валяется – оно валяется.
– Да-а-а... – понимающе покивал Денис. – Так он, выходит, валялся?
– Валялся. И уже смотрю, бродяга какой-то заприметил вещь и глаз положил. Я у него из-под носа выхватила, зашла в магазин, спросила громко: не терял ли кто папку. Никто не отозвался. Ну я его в магазине, конечно, не оставила, унесла, потому что нельзя у нас людям доверять, особенно из торговли. Хотела в стол находок нести, а потом внутрь заглянула и решила: и туда нельзя. Какие-то записи, и много- много! Не то книжка, не то – научный труд какой. Может, диссертация? Думаю, человек обязательно хватится, в газете объявление пропишет. А у меня сосед почтальоном работает, он мне посмотреть дает – у пенсионера, сами знаете, денег не густо, покупать я бы, конечно, не смогла, а так бесплатно аккуратненько посмотрела – и людям никакого вреда, и мне польза...
– Ну и спасибо вам огромное за то, что вы такая есть! – выдохнул Щербак, воспользовавшись подвернувшейся паузой. – Вознаграждение за находку, как вы знаете, три тысячи рублей. Сейчас я вам их выдам...
– Да не в вознаграждении дело! – замахала одной рукой старушка, второй проворно пряча деньги в карман. – Пакет я вам и так уже отдала, я вот что хотела спросить: вы наверняка любите детективы читать. Какой сыщик вам больше всего нравится?
– Шерлок Холмс, – брякнул Николай первое, что пришло в голову. Ну не Ниро Вульф же симпатичен Клавдии Пантелеевне? Вульф толстый и никогда не станет искать улики прямо на улице, в отличие от Холмса, а какие-нибудь Майк Хаммер или Сэм Спейд слишком часто и много машут кулачищами.
Но Клавдия Пантелеевна отрицательно качнула головой:
– Пол Дрейк. Который с Пэри Мейсоном работает, у Гарднера, знаете? Самый жизненный герой. Не умничает, не хвастается, за славой не гоняется, звезд с неба не хватает, но трудится всегда на совесть... Самый жизненный и незаметный герой. На таких мир держится. Если хотите знать, в нашем Кашлевске так уж точно.
Насилу выпроводив непосредственную тетушку, сыщики открыли серую папку-скоросшиватель, внутри которой была толстенькая пачка распечатанных страниц, общим числом сто четырнадцать. На титульном листе было написано:
– Что будем делать? – поинтересовался Щербак.
– Свяжись с Головановым, он вроде читал всего Юкшина, выясни, была уже такая книжка, или это новая рукопись. Хотя маловероятно, что была...
Пока Щербак дозванивался, Денис пролистал внимательно все страницы на предмет вкладок, записок и тому подобных тайничков. Ничего такого не нашлось. По-видимому, просто рукопись. По-видимому, просто детектив. Быстро проглядев по диагонали с десяток первых страниц, Денис отметил две основные детали: действие происходит в этом самом Кашлевске, и по-видимому, в начале девяностых, там фигурировали «гаишники» и отсутствовали мобильные телефоны.
Голованов тем временем подтвердил, что книги такой не читал и страшно обзавидовался. С Севиной точки зрения, в этом деле ему не везло с самого начала.
– Делать нечего, – вздохнул Денис, – после таких слов придется читать. Может, чего и поймем.
И они читали рукопись, передавая друг другу страницы, несколько часов. Дочитали и уставились друг на друга.
– Так и будем молчать? – поинтересовался Щербак.
– А что говорить, – вздохнул Денис. – Ежу понятно, что это подлинная история, ну, возможно, кое с какими изменениями цифр и фамилий. И то в последнем я не уверен, иначе чего Юкшин так ее прятал? Важно другое: от кого он ее прятал? Поймем это – получим просветление с талоном на гарантийный ремонт.
– Юкшина-то все-таки грохнули, – напомнил Щербак. – Может, экземпляр был и не один...
– Теперь хоть ясно, по крайней мере, откуда у него денежки первоначально завелись, – сказал Денис. – Мне ведь еще Клеонский говорил, что над этим все головы ломали. Дескать, Юкшин – по сути своей не бизнесмен. Но в любом случае в тексте нет никакой прямой угрозы для Златкина или Улова. Возможно, тут присутствуют еще какие-то лица, которых мы пока не распознали...
– Ладно, ты в Москву будешь звонить?
Денис кивнул и позвонил Голованову:
– Сева, какие новости с Сейшельских островов? Все благополучно?
– Никаких. А у вас что?
– Кое-какой улов имеется, – поскромничал Денис. – Подожди, Всеволод, что значит – никаких? Ты хочешь сказать, у Фили со Златкиным все по-старому?
– Я как раз не могу этого сказать, – с раздражением сказал Голованов. – Может, и хотел бы, да не могу! У меня, видишь ли, не получается до него дозвониться! Уже и Макс пробовал через какую-то специальную связь – ни хрена не выходит. А ведь ему же, шибздику, было сказано: без трубы никуда ни шагу!
– Ладно, тогда я сейчас сам попробую, – пообещал Денис.
– Секунду, Денис, вы уже в Москву собрались или как?
– Думаю, что да, хотя... Нет, давай я сперва до Агеева достучусь, а потом все обговорим. Кстати, по философу – всем отбой.
– Неужели нашли?! – обрадовался Голованов. – Что с ним сделали? Придушили? Отравили?
– Типун тебе на язык! – рассердился Денис. – Он живее всех живых.
Достучаться до Агеева, однако, не вышло. Как и говорил Сева, телефон Филиппа молчал. Денис немного
