– И мне на ваш вкус. Только покрепче все же, если можно, – сказал Михеев.
– А я буду чай! – независимо сообщил Герман.
– Герочка, помоги мне накрыть на стол, – ласково позвала его Тоцкая.
Недовольно отставив бокал, Герман пошел за ней. Уже на кухне он получил суровую выволочку:
– Сколько раз я тебе говорила – не пей перед деловым разговором!
– Так все же пьют.
– Все знают свою норму! А ты не умеешь сдерживаться. Если в баре есть бутылка виски, то надо выпить ее всю?
– Ну почему всю?
– Потому что с такими темпами ты выпьешь ее как раз к окончанию разговора! И повалишься под стол на глазах у деловых партнеров!
– Я когда-нибудь падал под стол? – возмутился Герман. – Что ты на меня вечно наезжаешь? Попользовалась, стал не нужен – и теперь можно, так? Если ты не прекратишь меня притеснять, я уеду в гостиницу!
– Ну тише, тише, – погладила его по плечу мать, – не кричи, все же слышно. Я просто забочусь о тебе, что же в этом такого?
Тем временем серьезные господа рассаживались в гостиной за большим столом.
– Ну как там обстоят дела с этим, как его, который еще «Реливер» поддерживает? – прищелкнул пальцами Пахомов.
– С Мясниковым? – подсказал Колодкин. – Хуже, чем я предполагал, но лучше, чем могло быть. Парень, конечно, зарывается, но пока не беспредельничает – и то хлеб.
– Куда ему беспредельничать, он же у нас типа положительный герой, хороший парень! – ухмыльнулся Минков. – Ему положено вести себя строго в соответствии с законом!
– Нам бы тоже неплохо о нем иногда вспоминать, – хмыкнул Михеев, – и совсем уж не зарываться!
В это время Тоцкая и Герман принесли кофе, поставили чашки-блюдца перед гостями, сливочник, сахарницу, вазочку с шоколадом и печеньем и уселись за стол немного с краю.
– Какое счастье, что мы можем встретиться в спокойном, тихом месте, где нет посторонних ушей и возможных прослушивающих устройств, – сказал Пахомов, пододвигая к себе сахарницу.
– Счастье наше было бы полным, если бы мы могли поговорить о погоде, политике и разойтись, – заметила Тоцкая. – А у нас, как я понимаю, серьезные проблемы! Эта тварь Руденский ставит мне условия! Мне, вы подумайте! Мало того что он спустил на меня своего пса, этого Орехова! Так вот теперь он ставит нам условия!
– Да? – удивленно спросил Герман. – Как он смеет?
Тоцкая под столом наступила Герману на ногу: мол, не мешай, не до тебя сейчас.
– Сергей Олегович, а вы не можете ничего с ним сделать, с Мясниковым этим? Какие-нибудь неприятности по службе ему подкинуть или что-нибудь в этом духе? – спросил Михеев. – Если Мясникова прижать, то Руденский без него много не нагадит, как вы считаете, господа?
– В этом было бы здравое зерно, если бы мы задумались о наших врагах чуть раньше, – вздохнул Колодкин, проглотив наконец печенье. – Теперь, даже если мы избавимся от Мясникова, Руденский выстоит. Кажется, он приобрел большую популярность среди мелких аптечных сошек.
– Мнение мелких сошек ничего не значит, – сказала Тоцкая, – Руденский волнует меня не из-за того, что его популярность якобы возрастает. Он пытается ставить мне условия. Мне, вы подумайте!!
– А что говорит вам этот ужасный человек? – спросил у Тоцкой Пахомов.
– Да все то же. Дескать, «Параллакс» выпускает негодные лекарства, будто бы он и его псы неофициально проверяли это уже несколько раз.
– Блеф. Если бы были проверки, мы бы узнали! – стукнул кулаком по столу Колодкин. – И уж если бы ему удалось организовать проверку в обход меня и всех вас, он бы немедленно обнародовал результаты.
– А вдруг он припугивает-припугивает, а потом как нагрянет с проверкой и скажет, что предупреждал? – спросил Герман.
– Полагаю, что мы сейчас совершенно не о том думаем, господа, – неожиданно вмешался Минков, до того, казалось, увлеченный смешиванием кофе с коньяком. – Все эти угрозы должны быть нам по барабану. Важно то, что «Реливер» запросто может выиграть тендер, на который мы так рассчитываем!
– Я тоже об этом думала, но мне казалось, что это мои фантазии, – встревоженно ответила Тоцкая, – все-таки угрозы этих людей нужно делить на два. Я не верю в то, что они обратятся в силовые структуры, а действуя своими вялыми методами и запугивая нас какими-то там проверками, они ничего не добьются. Или у вас есть другие сведения?
– Да я же, кажется, как пришел, сразу их и выложил. У «Реливера» сложился более привлекательный имидж, чем у нас. Его лекарствам отдают предпочтение. Это уже не угрозы нашего врага, а объективные факты! Если аптеки выбирают «Реливер», мы можем быть почти уверены в том, что проиграем эту войну! – покачал головой Минков.
– Об этом не может быть и речи! – воскликнула Тоцкая. – Убивайте, берите заложников, взрывайте дома – но «Страда» выиграет тендер!
– Давайте вот только не будем совершать террористических актов! – замахал руками Михеев, – это общественный резонанс, ешкин кот, а он нам совсем не нужен!
– Можно попробовать припугнуть этого Руденского, – предложил Герман, – или даже убрать.
– Если бы мы спохватились чуть раньше, когда он только начал набирать обороты! – развел руками Минков. – Теперь, даже если убрать Руденского, ничего не изменится. «Реливер» представляет опасность целиком, как явление!
– Значит, надо убить сам «Реливер», – спокойно сказал Герман.
– Не надо только шутить! – цыкнула на него мать. – Не знаешь, что сказать, – молчи.
– А я знаю, что сказать, мама, – ответил он, – я, как ты помнишь, уже сумел вам помочь. И если ты и теперь меня выслушаешь и вы, господа, то станет понятно, что моя идея – единственный наш шанс на спасение!
– Ну давайте послушаем молодого человека, – откинулся на спинку кресла Михеев. Это было сигналом: все присутствующие тут же благосклонно посмотрели на Германа, и даже Тоцкая была вынуждена криво улыбнуться и позволить сыну высказать свои мысли.
– Разумеется, бесплатно генерировать идеи я не собираюсь, – начал свою речь Герман. – После того как вы согласитесь с тем, что моя версия устранения конкурента с нашего пути самая правильная, мы обговорим сумму гонорара. В принципе пять тысяч долларов – достойная цена.
– Пять штук за какую-то болтовню, на секундочку? – опешил Пахомов.
– Да, молодой человек, вы как-то слишком борзо подходите к вопросу! – согласился Колодкин.
– Ну хорошо. Тогда ваша жадность будет причиной нашей гибели, – эффектно сказал Герман и невозмутимо отхлебнул из чашки остывший чай. – Пора привыкать к новым временам, господа, вы безнадежно отстали от жизни.
– И в чем же, с твоей точки зрения, заключается отличие новых времен? – спросил скептически настроенный Афанасий Леонидович.
– А в том, что пора привыкать платить не только за исполнение, но и за саму идею. Креатив нынче дорог. Исполнителя можно нанять и за копейки, но что вы ему поручите, если сами ничего придумать не в состоянии.
– Почему ты считаешь, что твоя идея стоит этих денег? – спросила Тоцкая. – Может быть, кто-нибудь другой запросил бы куда меньше!
– Во-первых, кому-нибудь другому вы не расскажете того, о чем знаем только мы, – спокойно сообщил Герман. – А во-вторых, из всех нас я один достаточно много времени провел за границей и узнал немало поучительных историй о тамошних методах борьбы с обнаглевшими конкурентами.
– А способов борьбы с обнаглевшими подельниками тебе не демонстрировали? – спросил Михеев.
– Это будет стоить отдельных денег, – нахально заявил Герман. – Ну так что, спасаться будем?
– Герман, ты уверен, что твоя идея действительно настолько хороша, что поможет нам потопить этот «Реливер»? – осторожно спросила Тоцкая. – Нам ведь не жалко денег. Нам просто нужны гарантии!!
Герман наслаждался очередной переменой ее отношения к своей персоне – сейчас Тоцкая смотрела на
