Конец фильма

– Да, – завороженно сказала Лена. – Да. Правильно, теперь ты понял? Это только один Кирилл умер, остальные – нет...

– Мистика, ребята, – сказал Максимов. – Приятная, но мистика. Он был живой, он был один, он умер... А я живу. Давайте за него...

– Только не чокаться, – снова напомнил Морозов.

9

Лесная изба. Интерьер.

Они снова выпили. – Вот собрались пятеро молодых и умных людей, – сказал Владлен Николаевич, – и думают себе: на кой здесь этот старый хрыч? – Что вы?! – Неправда... – Никто так не думает... – Нам наоборот... – А я по делу, – сказал старик, перебив голоса. – Я не старый. Я очень старый. Я Дед Мороз вообще-то. Владлен Николаевич достал из-под стола красную шапку прямо с бородой и усами, нахлобучил и стал действительно похож на Деда Мороза. – Я подарки вам принес. Все вокруг запрыгали от радости, захлопали в ладоши. – Собственно, подарок у меня один, но на всех. И вполне в духе времени – деньги, – сказал старик. Он жестом мага вынул из-под стола папку и раскрыл ее. – Там пальмы и девушки? – спросил Сабанов. – Там ваше будущее, молодые люди, – серьезно сказал старик. – Миллион долларов США. В тишине было явственно слышно, как Белоусов громко сглотнул. Антон протянул к папке дрожащие руки. – Так, – сказал старик. – По алчному блеску ваших глаз я вижу, что вы меня неправильно поняли. Это кредит. Миллион этот надо вернуть через год, с процентами. Проценты, правда, небольшие. Сможете за год заработать два миллиона? – Бать, ну ты даешь, – проговорил Антон. – Ты б хоть валерьянку приготовил. – Ну? – не обратил внимания на слова сына старик. – Сможете? Белоусов пожал плечами, Галя растерянно вертела головой, Некрасов уставился в стол. – Сможем, – встал Сабанов. – Только условие – чтоб польза была России, – серьезно сказал старик и передал папку Сабанову.

10

Грязнов взял из рук Лены семейный альбом.

Теперь их осталось четверо. Цыган снова сел к компьютеру, а Лена, Грязнов и Морозов сидели за столом, пили чай.

– Знаешь, что он сказал перед смертью? – спросил Грязнов, перелистывая фотографии.

– Про картошку, я же рассказывала.

– Нет, перед самой смертью. «Уже все равно, все известно наперед».

– Да-а... – протянула Лена.

– Это он Максимову говорил, – сказал Морозов.

– Кто знает... – пожал плечами Грязнов. – Так ты говоришь, утром ничего такого?

– Ничего, – покачала головой Лена. И посмотрела на Грязнова. Лицо у того было какое-то напряженное. – А что?

– А ты видела его утром? – спросил он и посмотрел ей прямо в глаза.

– Видела, – немного растерялась Лена.

– Как?

– Он встал, собрался, пошел на работу... А что, что?

– Лена, – ровным голосом сказал Грязнов, – ведь вы с ним уже полгода как расстались. Ты ведь у мамы живешь.

– Нет...

– Лена, я тебя у мамы нашел, – перебил Грязнов. – Ты не жила с Кириллом. Ты не видела его утром...

11

Лесная изба. Интерьер.

Музыка гремела так, что голосов не было слышно, поэтому все орали. – В компьютеры надо вкладывать! – В сельское хозяйство! – Ага! Давай еще зароем в землю! Старик сидел в углу, покуривал трубку и хитро улыбался. Галя и Антон танцевали, впрочем тоже участвуя в споре. – В новые технологии надо вкладывать! – вставил Антон. – У нас военные такие чудеса делают! Бать, скажи им! – Сами, ребята, сами! – покачал головой старик. Сабанов вскочил, выхватил у Антона Галю и закружил ее по комнате: – Мы заработаем! Если будем все вместе... – Галка, ты чего молчишь?! – кричал Некрасов. – Я думаю! Некрасов отобрал девушку у Антона, поцеловал в щеку. Та расхохоталась. – Если для России, то надо строить дороги! Еще Гоголь сказал! – Все, хорош! Пошли снежную бабу лепить! – позвал Некрасов, подавая Гале дубленку. – А это идея, – сказал Сабанов. – Дороги во как нужны. Некрасов попытался растормошить ребят, но те неохотно вставали и тут же садились, увлеченные новой идеей. – А ты знаешь, как строят дороги? – Здрасте, я инженерно-строительный заканчиваю! – Дороги – это перспективно... – БАМ уже построили. – Дурак! – А ну вас! – махнул рукой Некрасов. Он подхватил Галю под руку и вытащил из дома. Лес. Натура. Ночь.

Они тут же свалились в сугроб. Захохотали, радостные. Стали бросаться снежками. Галя попала Некрасову в голову, и тот упал, застонав. – Жень, ты что?! – Все. Галя склонилась над ним. Он прижимал руку ко лбу. – Больно? Отпусти. Она отняла его руку ото лба. – Ничего-ничего, – сказал Некрасов и вдруг обнял Галю, прижал к себе и поцеловал. – Не надо, Женя, не надо, – с трудом оторвалась она от его губ. – Перестань, Галка, ты же знаешь, что я тебя люблю. Галя отстранилась: – Ты меня любишь? Ты так меня любишь? – Как умею. Он встал, подхватил ее на руки и понес. – Отпусти, пожалуйста, я тебя очень прошу. – Нет. Я теперь тебя не отпущу. Я теперь не могу тебя отпустить. Сарай. Интерьер.

Он ногой распахнул дверь в сарайчик, поставил Галю и снова поцеловал. Руки его дотронулись до ее груди. Галя протяжно вздохнула. – Никогда не думала, что ты такой... – Какой? Какой? – горячечно спрашивал Некрасов. – Ты не посмеешь, – вдруг улыбнулась она лукаво. Некрасов расстегнул ее дубленку, кофту, стал целовать грудь. – Ох, что ты делаешь? Что ты делаешь! – Я тебя люблю. Они легли на сено, он целовал ее руки, глаза, губы. – Ребята услышат, – прошептала Галя, – они тебя убьют. Он вскочил, закрыл дверь сарайчика и подпер доской: – Никто нас не услышит. – Ты... Ты... Ты с ума сошел...

12

– Ты с ума сошел, – сказала Лена.

Даже Цыган оторвался от компьютера.

Грязнов смотрел на нее, не отвечая.

– Да, – встала Лена и заходила по комнате. – Мы с ним расстались. Я полгода с ним не жила. Это тебе Варшавский сказал?

Грязнов молчал.

– Мы никому не говорили. Я просто Марику дала мамин телефон. Только он знал...

– Ты не видела его, – опустил голову Грязнов. – Тебе было стыдно?

– Я видела его! – крикнула Лена. – За три дня до его смерти я вернулась! Понимаешь, вернулась к нему! Как чувствовала!

– Я нашел тебя у мамы.

– А ты хотел, чтобы я одна ночевала в этом мертвом доме?! Ты хотел, чтобы я тронулась?!

– Я хочу тебе верить...

– Ты что, Денис? – вдруг сказал Морозов. – Лена?!

– Подождите, Сергей Петрович.

– Нет, это ты подожди. Я сам ее здесь видел, усек? Какого?.. Да, второго, второго я приходил.

– Ну да! Правильно! Сергей Петрович приходил! За два дня, кажется, да? – всплеснула руками Лена.

Грязнов в сердцах сплюнул:

– Тьфу! Я действительно сошел с ума. Нет, все, бросаю. Следователь прав... Следствие закончено... Я тыкаюсь как слепой...

– Ты просто... ну волнуешься, – подыскал слово Морозов. – А ты поспокойнее. Как там поется – «чистые руки, холодное сердце, горячая голова...».

– Нет! – с отчаянием засмеялся Грязнов. – Чистая голова, холодные руки... Или как?

Это хоть как-то разрядило обстановку.