– Ну вот и здорово. Ну вот и отлично. – Морозов так же резко, как затормозил, вдруг сорвался с места и пошел на обгон. – А вот теперь мы их... Эй, эй! Держи-и-ись!..
Все произошло очень быстро. Как только «шестерка» поравнялась с джипом, тот вдруг вильнул вбок. Раздался удар, «жигуленок» выскочил на тротуар, пробил чугунную ограду и полетел в Москву-реку...
– Держись! – снова закричал Морозов.
Вода хлынула в салон, Денис открыл дверцу и отстегнул ремень безопасности.
На поверхность он вынырнул первым. Огляделся. Набрал воздуха и нырнул. Через минуту вынырнул вместе с Морозовым и, захлебываясь, закричал:
– Помогите!
Наверху, у бордюра, собралась толпа зевак. А метрах в десяти тот самый джип завелся и отъехал. Откуда-то в воду полетела веревка. Денис ухватился за нее и зажмурился...
Сначала перед глазами были просто цветные пятна. Потом пятна обрели контуры и превратились в довольно миловидное личико в белом колпаке.
– Ну слава богу, оклемался... – Медсестра еще раз сунула ему под нос ватку с нашатырем.
Денис громко чихнул и поднялся на ноги. Хотел вскочить – не получилось, ноги не слушались, да и голова кружилась.
– А Сергей Петрович где? Морозов...
– Тут я, – раздался из-за спины голос Морозова. – Не дождешься...
Морозов сидел на гранитной тумбе. Другая медсестра забинтовывала ему руку.
– Ты номер не забыл? Не выскочил из головы?
– А что вообще случилось? – Грязнов с трудом поднялся на ноги. Он был насквозь мокрый, голова кружилась, ноги не слушались.
– Мы ж искупались с тобой, – засмеялся Морозов. – Прямо в моей «шестерочке». Ты что, не помнишь?
Денис тряхнул головой.
– Да, вспомнил. Е эф четыреста сорок пять У, московская. Слушайте, Сергей Петрович, а вы вспомнили?
– Что?
– Чего такое вы видели на съемках, за что вас вон убить хотели... А?
Морозов наморщил лоб.
– Денис Андреич! Вы целы? – Сквозь толпу, расталкивая любопытных локтями, пробирался Самоха. – Денис Андреич!
Денис вдруг покачнулся и упал на руки подхватившего его помощника. Он действительно вырубился.
Хотели везти в больницу, но Денис слабым голосом наотрез отказался, и Самохин увез его в агентство.
Брюки и майка висели на двери, кроссовки стояли на подоконнике, с форточки свисали носки. Грязнов, обмотанный махровым полотенцем, в чьей-то рубашке и с босыми ногами сидел за своим столом и аккуратно перелистывал мокрые страницы записной книжки, перекладывая их сухими листиками бумаги. Напротив сидел Самохин и с ухмылкой поглядывал на него.
– Ну что? Что? – взорвался Денис. – Да, я в такую жару не надеваю нижнего белья. Тебя шокирует?!
– А я ничего и не говорю. Чувство юмора, это хорошо. Слава богу, шеф пришел в себя.
3
– Ну заходи, заходи... Сегодня что, где-то карнавал? – Лидский пропустил Дениса в прихожую. – Это чей костюмчик?
Поскольку одежда Дениса так и не просохла, пришлось довольствоваться камуфляжкой, которая оказалась еще и тесноватой.
– День Нептуна. – Грязнов махнул рукой и с трудом стянул с ног черные ботинки.
Потом он сидел в комнате и разминал пальцы ног.
– Под ботинки обычно надевают носки. – Лидский поставил на стол поднос с чашками и чайником. – Будешь? Или не употребляешь?
– Эдуард Николаевич, а почему вы дело закрыли? – спросил Денис, наливая себе заварки. – Я так и не понял. В деле написано, что в связи с убийством главного подозреваемого.
Лидский сел напротив, налил себе чаю, положил сахар и только потом ответил:
– В связи с убийством главного подозреваемого. Чего ж тут непонятного. Обычное бытовое убийство.
– Разве бывает бытовым убийство человека, который кинул государство на десятки миллионов. Который...
– А разве может один человек кинуть государство на десятки миллионов долларов? – Лидский покачал головой. – Но по делу проходил он один.
– А почему?
– А потому, что из этой пятерки больше ни к кому подкопаться было нельзя. Засветился только Некрасов. Ну и Сабанова можно было бы привлечь. И оба – один мозги себе вышиб... – Лидский осекся. – Извини.
– Ничего.
– А второму кишки выпустили кухонным ножом производства фабрики «Золинген». И что самое неприятное, я даже не могу тебе ничего рассказать.
– Почему? – удивился Грязнов.
– По кочану. Я тогда в Тюмень уехал с бригадой, документацию проверяли по этому месторождению. И тут мне через неделю сообщают: Некрасов убит во время драки в квартире Антона Петрова. Я в самолет, а тут циклон какой-то, погода нелетная и три дня на чемоданах. Так что только по протоколам это дело и знаю. Ну и по рассказам Кости Башкирова. Это следователь из Измайловского отдела. Он взял и вел дело, пока меня не было.
– И что, действительно бытовое? – Грязнов достал блокнот и ручку.
– Баш-ки-ров. Константин Павлович, – продиктовал Лидский. – Измайловский отдел внутренних дел. Я потом все сам перепроверил. Каждую букву, каждый вещдок, каждого свидетеля сам передопросил. Как ни верти – банальное бытовое убийство...
«Значит, Башкиров, – сказал себе Денис. – Придется все-таки Лидскому на слово не поверить».
4
– И что, действительно бытовое? – Грязнов хотел присесть на табуретку, но замер на середине движения от резкого окрика:
– Тут не садись! Еще не обработали. – Башкиров, небольшого роста, коренастый мужчина в резиновых перчатках, вынул из-под Грязнова табуретку и переставил ее на другое место. – Конечно, бытовое. Так нехорошо получилось. Интеллигентные люди, образованные. И чего он к ней полез? Вот и получил.
Они стояли в тесной кухоньке малогабаритной хрущевской квартирки. Половину покрытого линолеумом пола занимала огромная лужа крови. В углу, из-за холодильника, торчали чьи-то волосатые немытые ноги, тоже все в крови.
– Кто, к кому? – Грязнов хотел присесть на подоконник.
– Туда не садись! Там пальчики! – Башкиров строго посмотрел на него и протянул ему еще одни резиновые перчатки: – И вообще, надень вот. А то потом возись с твоими лапами. Некрасов к жене Петрова полез. Закрутили шашни, среди бела дня предались развратным действиям на квартире Петровых, а тут муж ее с друзьями. Некрасов даже штаны толком не успел натянуть. Так его с одной штаниной и нашли убитым. Петров в драку полез, за нож схватился и... Мясо шпиговал когда-нибудь?
– А что? – Денис хотел присесть на край стола, но уже сам передумал.
– Так же густо. Семнадцать раз, по самую рукоятку. Тщательно нашпиговал.
– Константин Палыч, в комнате уже все. – На кухню заглянула женщина в белом халате. – Давайте меняться.
– Пойдем в комнату, там хоть посидеть можно. – Башкиров, стараясь не вляпаться в лужу крови, стал
