– Переезжаете? – спросил Грязнов.
– Галина Юрьевна меняется.
«Странно, – подумал Денис. – Двести двадцать в районе Ленинского проспекта менять на пятнадцать метров, явно в коммуналке, очень странно. Впрочем, может, у этой богатейки несколько квартир...»
Из кабинета выскочил потный человек и, не попрощавшись, умчался, рассыпая документы из папки.
Секретарша заглянула в начальственную дверь.
– Галина Юрьевна. К вам посетитель. По личному. Как вас? – обернулась она к Денису.
– Грязнов. Агентство «Глория».
– Агентство «Глория»... – снова в дверь. – Заходите, – пригласила Грязнова.
Женщина, сидевшая за столом, вовсе не была похожа на Ксению, которая играла ее в кино. Жесткие губы, холеное, но некрасивое лицо, впрочем, не лишенное обаяния.
– Слушаю вас.
– Галина Юрьевна, я к вам вот по какому поводу...
Некрасова слушала Дениса рассеянно, то и дело отвечала на звонки, что-то писала в бумагах, только когда Денис рассказал об Антоне, подняла глаза:
– Конечно, он убил. А что, есть какие-то сомнения?
– Потому спрашиваю.
– Господи, какие сомнения?! Он просто зверь. Накинулся с ножом... Ужас. Правда, он пьяный был в стельку...
– Ваш муж?
– Антон.
Грязнов внимательно посмотрел на Некрасову. Не сразу, но спросил:
– Вы знали, что ваш муж вам...
– Изменяет?
– Да.
– Нет, конечно.
– Вы не видели ничего необычного в отношениях вашего мужа и Петровой?
– Какая глупость! – саркастически рассмеялась Некрасова. – Эта женщина вообще была вне моих интересов. Я даже не представляю, как Женя мог... Я бы никогда и представить себе не смогла, если бы мы случайно не зашли...
– Все втроем случайно?
– Мы вообще имели привычку держаться вместе, – укоризненно проговорила Некрасова. – Если вы занимаетесь тем делом, то уж это наверняка должны знать.
– Да-да. И что же там произошло?
– Это обязательно вспоминать?
– Желательно.
– Антон убил моего мужа. Ножом.
– Семнадцать ударов.
– Я не считала, я пыталась их разнять...
– Так вы это видели?
– Как вас.
– И это сделал Антон?
– Конечно. Суд признал, что он преступник.
Некрасова встала. Открыла холодильник и спросила:
– Выпить хотите? Или вы на работе?
– На работе.
– А я выпью. Тем более работа позволяет.
– Что ж за работа такая? – улыбнулся Грязнов.
– Мы водку производим.
Некрасова налила себе рюмку водки и выпила. Красиво, даже как-то изящно. Снова села к столу.
– А кто снимает этот фильм?
– Вакасян. Знаете такого? Максимов играет Сабанова.
– Максимов? Да вы что! – улыбнулась Некрасова.
– Вот как раз когда снимали сцену самоубийства Сабанова, все и произошло...
– Сабанов с собой не кончал, – перебила Некрасова. – Кто угодно, только не Игорь.
– А записка предсмертная?
– Заставили.
– Сабанова? Он же сильный, вы сами говорили.
– У него были дети, жена.
– Кто? Кто заставил?
– Не я и не Женя.
– Белоусов? А Антон?
– Возможно.
– Но зачем?
– О, если бы я знала!
– Галина Юрьевна, там из Росстандарта, – заглянула секретарша.
– Извините, – встала Некрасова.
– Нет-нет, я, собственно, уже...
– Тем более. А вы сейчас к Петрову поедете?
– Да.
– Далеко.
Грязнов вышел из конторы, взглянул на свою машину и со злостью сплюнул: колесо у «жигуля» было спущено. Чертыхнувшись, он полез в багажник за запаской.
Когда прикручивал гайку, вдруг зазвонил мобильник.
– Шеф?
– Да, слушаю.
– Чем заняты?
– Лошадь расковалась.
– Вас из городской разыскивают.
– Кто?
– Некто Лидский. Просил заехать к нему домой. Адрес знаете?..
Грязнов не дослушал, спрятал мобильник, приподнялся и увидел, как из офиса вышла Некрасова. Она воровато огляделась и, перебежав дорогу, вошла в будку телефона-автомата.
– Ого, – сказал Грязнов, – и на телефоне экономим?
3
Поезд тронулся. Грязнов распахнул купе.
– Здравствуйте, – сказал попутчикам. – Моя верхняя. На Север?
– А че, нельзя? – спросил маленький мужичок, занимавший нижнюю полку.
Путь предстоял долгий, до Инты. И Денис понял, что с этим попутчиком ему крупно не повезло.
Мужичок, у которого была тоже верхняя полка, спал круглые сутки напролет. Только чаю попьет – и на боковую.
– Вы опять спать ложитесь? – удивлялся Грязнов.
– А че, нельзя?
Самое печальное, что сам Денис спать не мог. По ночам он лежал в темноте с открытыми глазами. Мужичок храпел как трактор.
Грязнов цокал языком, хлопал в ладоши. Мужик не реагировал.
«Он меня убьет, – думал Грязнов. – Меньше всего человек живет без сна».
Только на четвертый день, когда уже подъезжали, мужик вдруг свесился с верхней полки и
