– Да, обещал. Так что теперь, все бросить? Это уже похоже у вас на фобии, мой друг.
– Но таких совпадений даже в теории быть не может!
– Это не мотивация. Ты мотивацию мне назови!
Они вошли в просторную приемную.
– Эдуард Николаевич, все в сборе, – сообщила секретарша. – Только вас ждут.
Взявшись за ручку массивной двери, Лидский обернулся к Грязнову:
– Далеко собрался?
– Я от вас не отстану, здесь буду ждать.
– Нужна просьба ближайших родственников в письменном виде, – все еще сомневаясь, сказал Лидский.
– Во-первых, уже есть, а во-вторых, Эдуард Николаевич, звоните мне на мобильник.
– Торопыга, – усмехнулся Лидский и захлопнул дверь.
Как быстро он сдался! А все потому, что за Денисом стояла сермяжная правда. А в правде сила, как говорилось в известном отечественном боевике.
Так, теперь быстренько переодеться, затем сделать несколько звонков, заскочить в «Глорию», чтобы окончательно ввести Самохина в курс дела, и на вокзал.
Пробегая мимо зеркала, Денис обнаружил на своем лице совершенно идиотскую улыбку. И застыдился. Похороны же сегодня.
9
Антон вышел из вагона на перрон. Он был в плаще с чужого плеча и выглядел хуже некуда – бледный, осунувшийся, заросший щетиной. Казалось, его даже слегка пошатывало.
– Что-то в поезде просквозило, – зябко передернул плечами Антон. – Спасибо, что встретили...
– А вещи ваши?
– Какие вещи? – Антон вынул из кармана плаща пакетик с мылом и зубной щеткой. – Все свое ношу с собой. Здесь где-нибудь можно червячка заморить?
– По дороге... – Денис подхватил Антона под руку.
– А правда, что там будет кто-то из правительства?
– Правда.
– Значит, меня не пустят...
– Пусть только попробуют!
10
Металлическое оцепление перекрывало дорогу. Несколько автоматчиков в форме офицеров милиции угрюмо и с подозрением смотрели на Грязнова, который, размахивая своим удостоверением, с пеной у рта доказывал:
– Это его сын, ну как вы понять не можете? Его отца хоронят! Вы что, не люди?
– Документы...
– Да вот же!
– Не ваши. – Майор милиции кивнул на Антона: – Его.
Антон протянул ему справку.
– Обождите здесь. – И милиционер, отойдя в сторонку, стал с кем-то переговариваться по рации.
– Машину вам в любом случае придется здесь оставить, – участливо сказал молоденький лейтенант.
– Мы пешком не успеем!
– Ничего не знаю... Машину здесь оставите...
– Пропустите! – вдруг громко захрипела рация.
11
Скорбная процессия молча шла за черным лимузином-катафалком, слышен был лишь шелест сотен ног. Лимузин двигался очень медленно, чтобы никто не отстал.
На крыше собора притаились снайперы.
На совершенно пустой, очищенной от автомобилей улице люди в штатском что-то говорили себе в воротники и прикидывались обыкновенными прохожими.
Лощеный репортер был, как всегда, в приподнятом настроении.
– Мы с вами в прямом эфире, – возбужденно вещал он в камеру. – Вот вы сейчас видите, как э-э-э... траурный кортеж направляется в сторону кладбища... Простите, вот мне сейчас подсказывают, что президент России только что...
Еще один черный лимузин, мало чем отличающийся от катафалка, обогнал процессию и остановился у ворот кладбища. Из лимузина вышел невысокий человек с редкой шевелюрой, его тут же обступила многочисленная охрана...
– Сейчас не место и не время!.. – громко сказал президент журналистам, которые в момент перестали интересоваться похоронной процессией и, переключив все свое внимание на первое лицо государства, маячили за спинами дюжих охранников.
К президенту приблизился представительный мужчина и что-то шепнул ему на ухо.
– Сын? – вскинул голову президент. – Где?
Представительный мужчина кивнул на замызганный грязью «жигуль», который, надрывно скрипнув тормозами, остановился прямо у президентского лимузина, едва не боднув его в бампер.
Денис и Антон вышли из машины, и их тут же взяли в плотное кольцо.
– Стоять, не двигаться, – сквозь зубы сказал им широкоплечий парень с переговорным устройством в ухе.
– Скорблю... – Президент шел к Грязнову с открытой для пожатия ладонью.
Представительный мужчина опять что-то шепнул ему на ухо, и президент плавно перевел ладонь от Грязнова к Антону:
– Скорблю...
Антон молча пожал ему руку.
– Такая потеря для страны... Мужайтесь... – сказал президент.
Щелчки фотокамер перекрывали звуки похоронного марша. Почетный караул передернул затворы автоматов и направил стволы в сизое небо.
Людей было много, и многие искренне плакали. Все вокруг утопало в цветах и триколорах с черными лентами. Первым горсть земли бросил в могилу президент.
– Кто этот человек? – тихо спросил Грязнова Антон.
– Президент...
– Чего?
– У вас что, на зоне телевизора нет?
– Сломался...
Антон шмыгнул носом и запустил руку в карман.
Кто-то невидимый, но очень сильный схватил его за рукав.
– Я платок... – испугался Антон.
Невидимый силач протянул ему свежий носовой платок.
– Я могу подойти поближе? – без надежды в голосе спросил Антон. Он все время беспокойно оглядывался.
– Будет команда – подойдешь.
Рядом в голос зарыдала незнакомая женщина. Грохнул холостой залп.
– Сейчас будут закапывать могилу, – прокомментировал в камеру лощеный репортер. – По нашим расчетам, на это уйдет около пяти минут. Руслана?
12
Вытянувшись в струнку, милиционеры из оцепления отдавали «жигулю» честь.
– Обещай, что не будешь делать глупостей, – сказал Денис, «козыряя» им в ответ.
– В смысле?
– Ну я теперь за тебя вроде как отвечаю... Знаешь, чего это стоило дядьке моему?
– А кто твой дядька?
