– Правильно, – сказал Вакасян, – точно, показывал.
Кабинет участкового. Интерьер.
Запиликал сотовый. Морозов взял его, вопросительно взглянул на Грязнова. – Зеленая кнопка, – подсказал Грязнов. – Да, Сорокин, слушаю тебя... А, простите. Тебя. Он передал трубку Грязнову. Звонил Лидский. – Денис?.. – не сразу сказал Лидский. – Ну что, обрадую. Значит, так, посмотрел я окружение нашей пятерки. Есть там один человечек... А кто это был? – Где? А! Это Сергей Петрович. Он консультантом был на картине. – А-а... То-то я думаю, голос знакомый. Подъезжай ко мне в десять. – Домой? – без энтузиазма спросил Грязнов. – Ну давай на улице встретимся. Погуляем. – Все, договорились, в десять я вас жду на углу. Кстати, как настроение, Эдуард Николаевич? – Отличное настроение, усек? Грязнов отключил мобильник. – Да, Сергей Петрович, а кто четвертый? – Ксения...
– Так, это тоже пропускаем...
Вакасян встал и налил всем водки.
– Выпьем.
И первый опрокинул стакан.
– Ага, вот! – нашел Денис нужную страницу. – Это уже из шестнадцатой серии. В кабинете Лидского.
– Он сказал мне, что нашел что-то очень важное. Но при нем было только это дело и эта записка. – Дело, между прочим, старое, из архива. – Я просмотрел, там нет ничего такого! – Эдик просто так взял из архива старое, никому не нужное дело и пошел с тобой встречаться? – Он кого-то спугнул... И его сразу убили... – Секунду... – Крамской встал из-за своего стола и подошел к столу Лидского: – Иди сюда... Рваные края записки точно совпали с такими же рваными краями на листе перекидного календаря. – Шестнадцатое июля, вчера... – задумчиво произнес Крамской. – Он торопился... – Может, в сейфе что-нибудь оставил? – У нас общий сейф... Нет там ничего... – А в столе? Грязнов попробовал открыть ящик, но он был заперт. Немного помедлив, Крамской вынул из кармана перочинный нож, вставил лезвие в зазор между ящиком и крышкой стола и с силой надавил на рукоять. Дерево хрустнуло, ящик открылся. Грязнов вынул из него две толстые картонные папки – уголовные дела. – ...Гаврилюк, – прочел на обложке Крамской. – Статья за разбой... Шиянов. Вымогательство. Что-нибудь тебе дает? – Пока нет...
– А что за записка? – спросил Максимов.
– А вот она. – Грязнов вынул из кармана кусок отрывного календаря. На нем было написано торопливо – «М665».
– И что это значит?
– О! Не торопитесь, – сказал Грязнов. – Еще четыре серии. Как раз подошли к тринадцатой.
Квартира Корецкого. Интерьер.
– Денис! – позвал из соседней комнаты оперативник. – А чего я нарыл... Денис кинулся к нему. Одну за другой он просматривал фотографии Вакасяна, Ксении, Варшавского, Успенской, Морозова, Медведева, Лидского, Петрова-старшего, Белоусова, Некрасовой. Фотография Медведева была перечеркнута. А фотографии Белоусова, Некрасовой и Петрова были обведены кружками...
– Чем дальше, тем непонятнее, – сказала Успенская. – И почему-то страшнее... Нас всех хотели убить? Зачем?
– А чтобы фильма не было, а, да? – сказал Варшавский.
– Помолчите вы все! – крикнул Вакасян.
– Продолжай, Денис, – сказал Морозов.
Квартира Корецкого. Интерьер.
В ящике было еще несколько снимков. Какой-то пикник, какая-то пьянка на квартире, какая-то компания. И на нескольких снимках, беззаботно чокаясь с остальными, весело улыбался в камеру Цыган. – А это кто? – поинтересовался опер. – Не знаю, надо будет выяснить. – Денис положил снимки обратно в стол. – Дружки его какие-то.
У Грязнова зазвонил телефон.
– Извините, – оторвался он от сценария. – Алло?.. Спасибо... Я думаю, в самый раз.
– В тебе автор детективов пропадает, – сказал Максимов. – Уже и так все дрожим. Не тяни. Не напрягай атмосферу.
– Да-да, я сейчас.
Он снова схватил сценарий.
– Четырнадцатая серия. Уже немного осталось.
Кабинет Сабанова. Интерьер.
Игорь набрал комбинацию из нескольких цифр и нажал на ввод. На экране появилась надпись на английском языке: «Ваш счет закрыт». – Что это такое? – тихо спросил Антон, стоящий за его спиной. Сабанов нервно сглотнул, еще раз ввел номер счета и пароль. Компьютер опять выдал ту же самую надпись. – Может, ты неправильно набираешь? – Галина положила перед ним бумажку. – Вот, давай не по памяти, а по записи. Дверь открылась, и в кабинет заглянул охранник. Все дружно оглянулись на него. – Ой, извините. Вы заняты, я не знал... – Так это был Корецкий? – спросила Лена. – Охранником был Корецкий? Ну который их ограбил?..
– Да, фамилия его была Корецкий, – ответил Грязнов.
– А как, как он смог их ограбить?
– У, Лен, сторожа знают куда больше, чем хотели бы их хозяева. Но это потом, это уже скоро... Собственно, остался всего один эпизод. Малюсенький. Пожалуйста, почитай.
Лена взяла сценарий.
– За кого?
– А вот за Некрасову.
– Корецкий? – прочитала Лена.
– Он был вашим кукловодом, а вы так и не смогли срезать с себя его нити... – прочитал Грязнов. – Не захотели... Сожрали друг друга, предали дружбу... Бог вам судья. И ему теперь тоже...
Бросает на стол фотографию Корецкого. – Убит при задержании. Все, это дело закрыто. Некрасова взглянула на фотографию и беззвучно зашевелила губами, – прочитала Лена.
– Что вы сказали? – Это не он. – Как – не он? – Это не Корецкий... Как – не он? – повторила Лена, оторвавшись от сценария.
В павильоне воцарилась страшная тишина.
– Это так в сценарии написано? – спросил Максимов.
– А кто? Кто? А? – затараторил Варшавский.
– Он что, среди нас? – пыхнула дымом папироски Успенская.
– А я знаю кто, – сказал Вакасян, глядя выразительно на всех по очереди. – Назвать?
– Интересно, – сказал Грязнов.
– Ксения, – сказал Вакасян. – А? Я угадал?
– Если позволите, я еще не дочитал, – ответил Денис.
– Все-все, хватит! – закричал Максимов. – Мы тут с ума сойдем! Кто это?!
– Это Ксения! – кричал Вакасян.
– А при чем тут Лидский? – возражала Успенская. – При чем тут те старые дела?
– И про ленту зачем он читал, ну которой дверь у Петрова заклеили, а, про ленту? – спорил Варшавский.
– Ксения не могла деньги украсть, – сказал Максимов.
– Вот как раз это место, – сказал Грязнов. Он оглянулся, увидел в интерьере комнаты Сабанова бутафорский сейф. – Вот как раз у Кирилла про сейф написано. Сергей Петрович, не в службу, а в дружбу, подойдите, откройте.
– Да брось, Денис, я ж не артист, – улыбнулся Морозов.
– Ничего, – сказал Вакасян, – у вас получится.
– Давай, Морозов, не робей, – улыбнулся Максимов.
