отопление по очереди отключают.
– Это как? – не поняла Ира.
– Веерное отключение называется... Вы в Москве такого не знаете. Ну, когда всем не хватает электричества или тепла... Я его... ну, директора городской электростанции, которого мне заказали, полночи ждал. Мне Удав сказал...
– Удав? – переспросила Ира. – Это кто?
– Бугор наш, или смотрящий, – неохотно объяснил Антон. – Авторитет, если по-вашему.
– Слушай... – Ей в голову вдруг пришла страшная мысль. – Ты потому мне все рассказываешь, что знаешь: все равно я живой отсюда не уйду?
– Не знаю я ничего. В общем, Удав мне сказал: жди до двух ночи, если он не появится, уходи спать. Завтра по новой придешь. Я в два часа спустился вниз, дверь открыл, а он, директор этот, как же его... навстречу. Весь, помню, в инее, брови, усы, шапка, еще дверь придержал, чтоб меня пропустить. Проходи, говорит, молодой человек, а то холоду напустим. Я уже хотел нож достать, а он спрашивает: ты в машинах разбираешься? А то радиатор замерз, машина итальянская, к нашему морозу непривычна. Мои ребята с ней возятся, но ничего не смыслят... Нет, говорю, не по этой части. И вышел. Я не мог его убивать, когда он ко мне лицом, понимаешь? Я вышел, а когда он в подъезд шагнул, тут я его сзади ударил. Между лопаток. Силу не рассчитал, нож еле вытащил. Он только охнул и сел. Я спокойно дальше пошел и машину его видел – двое парней, водила и охранник, с переносками в моторе возились, на меня даже не посмотрели.
– Ты был спокоен? – поразилась Ира. – Когда убивал?
– Я его лица не видел. Может, лицом к лицу не смог бы... Я все время мать старался представить и сестренку, как они плачут, понимаешь? А потом, если бы я вдруг побежал, они бы сообразили: ага, вроде он выскочил из подъезда, куда шеф вошел.
– А последний раз? – спросила Ира.
– Неужели интересно? Не все ли равно?
– Нет, – покачала она головой. – Человек только что сказал, что женился бы на мне, и он же убийца. Могу я узнать о нем побольше?
Антон задумался:
– Тогда лучше о самом последнем и неприятном. Тут пара придурков братков замочили авторитета из другой банды. Случайно, говорят. Забили по этому случаю стрелку. Решили их казнить, чтобы буза не началась, ну в смысле кровавая месть. Тогда вообще никого не остановишь. Ну, Удав велел: Антон, возьми Стаса и отведи этих подальше. Глушилки наверни, не забудь. Мы отвели их в кусты, а там двое, пацан с девчонкой. Она вскочила, одной рукой трусы натягивает, другой прикрывается... Вот что с ними делать? Они ж теперь свидетели, правильно?
– И ты их... – охнула Ира.
– Вот именно, я их, – повторил он с ожесточением. – А что делать? У нас закон – никаких свидетелей. Теперь в одной яме там лежат...
– Так теперь и я свидетель... – тихо сказала Ира.
– Ты – другое дело. – Антон смутился. – Кроме меня, никто не знает, что ты в курсе. Ты ведь не расскажешь о нас, если выйдешь отсюда?
– Если выйду, то нет, не скажу... – пообещала она и всхлипнула. – Никогда и ни за что. Антоша, я жить хочу.
– Там есть одна девчонка, – Антон кивнул на стену, где продолжалось веселье, – Таня зовут. Нормальная, по-моему. Тоже на семью, на мать-алкоголичку и маленькую сестру зарабатывает. Когда в туалет пойдешь, можешь там записку оставить, если хочешь. Я ей скажу где, она передаст кому надо. А то сейчас они не знают, что с тобой делать, а потом мало ли что кому в голову взбредет... А лучше дай мне свой телефон.
– А разве ваши не знают мой телефон? – удивилась Ира. – Они же заставляли меня разговаривать с Денисом...
– Я не буду у них спрашивать. Позвоню твоим и сообщу, где ты и как тебя освободить.
– Невероятно. – Она помотала головой. – Ты и вправду так сделаешь?
– Ну да! Все сделаю, чтобы ты вышла отсюда. Ты что, не веришь мне?
– Не знаю... Если ты моих предупредишь, это поможет тебе в случае чего...
– Мне от твоих родственников ничего не надо.
– А от меня? – спросила она, пытливо глядя ему в глаза.
– Ну, не знаю, – смутился он, снова побледнев. – Это ты сама решишь.
Удав нажал на кнопку магнитофона, чтобы выключить запись, и взглянул на Урюка. Они ехали в ночной клуб «Лулу», к месту предстоящей встречи с Соломиным.
– Интересный разговор, – сказал Урюк. – Не думал, что у тебя завелся Ромео. А ты меня уверял, будто твой Антон – без страха и упрека.
– Так оно и есть. Исключение подтверждает правило. В семье не без урода, в смысле не без Ромео. – Удав скрипнул зубами.
– Вот тебе и повод зачистить местность, – проговорил Урюк после короткой паузы. – Провести плановое сокращение кадров.
– Антоху я бы ни на кого не променял, – решительно заявил Удав. – Но теперь все изменилось. Он нас предал. Поэтому, согласно уставу, не пройдет и суток, как он точно будет – и без страха и упрека.
Урюк покосился на него. Как из старого фильма про сицилийскую мафию, подумал он.
– Перед строем? И приговор зачитаешь?
– У нас только так, – кивнул посерьезневший Удав.
19
– Я не спрашиваю, кто это сделал, только интересуюсь: сколько было на кону, если убрали такую фигуру, как Артем Абрамян? – Павел Семенович закурил новую сигару.
Он и Урюк сидели за отдельным столиком в ночном клубе. Поодаль устроился Удав с тремя пацанами, а еще дальше, один-одинешенек, расположился Ефим и с равнодушным видом, будто его здесь никто и ничто не интересует, листал не то меню, не то глянцевый журнал с полуобнаженными красотками.
– Наверно, немало, – туманно сказал Урюк.
– Ты недоговариваешь.
– Ладно. Откровенность за откровенность. Не знаю! И незачем мне это. Банкиров убивают, к этому привыкли, и торги давно не откладывают. Но сейчас некоторые говорят, будто бы Абрамян хотел забрать себе контрольный пакет «Алтайского редкозема». Значит, есть за что убивать.
– Не пори чушь. Кто говорит? – спросил Соломин.
– Не важно. Этот пакет весит пятьсот лимонов зеленью, – продолжал Урюк. – Вот ты хотел бы войти в долю?
– Нет. Хотел бы забрать все себе, – усмехнулся Павел Семенович. – Шучу. Кто знает, возможно, Абрамян перестал соответствовать некоторым требованиям времени. Не смог или не успел вписаться в новые условия. Встал на пути прогресса. Такие, как он, не любят делиться с кем попало. А это не всем может понравиться.
– Тому же Потапу, например, – вставил Урюк. – Но он до сих пор почему-то живой. Даже слишком. Кстати, он тебе нужен? – Он вопросительно посмотрел в глаза Павла Семеновича.
Тот пожал плечами, пустив дым к потолку.
– Не так чтобы очень. Я попытался снова соединить ужа с ежом, то есть Удава с Потапом, но вскоре понял: это бесполезно. Потаповские блатняги – из другого времени. Только этого не понимают. И никогда не поймут. Делиться они не желают, легализоваться, выйти из тени – тоже. И потому уже всем мешают.
Оба замолчали.
– И кто бы нам подошел на место Абрамяна, раз уж его нет? – нарушил паузу Соломин.
– Хочешь кого-то порекомендовать?
– Я неплохо знаю Сашу Смушкевича. В правлении банка он зам Абрамяна.
– А я-то все думал: где народный депутат Соломин пасется, кто его подкармливает... Мне больше нравится Костырев.
– Это называется по-другому: я их лоббирую! – поднял палец Соломин. – Костырева я тоже знаю.
