эрудицию?
– Еще мне нужно, чтобы в Москве оставался свой человек, который держал бы руку на пульсе власти, – негромко сказал Урюк.
А мне там, в регионе, может понадобиться такой, как ты, подумал Соломин. Правда, сам еще не знаю для чего. Так, на всякий случай.
– Вернемся к нашим баранам. Ты, похоже, решил избавиться от Потапа и поставить на Калиту? – спросил Павел Семенович после продолжительной паузы.
– Хочешь что-то предложить?
– Только техническую помощь, – подумав, ответил депутат. – Есть у меня один специалист. За ним стоят высококлассные службы, оставшиеся практически без работы, при нищенской зарплате. Это мастер- универсал на все руки. И потому я сам без него как без рук. Но только не вздумай его переманивать, бесполезно. Узнаю об этом сразу. Поэтому будет лучше, если к нему обратится, например, Калита. И познакомит с ним Потапа. Мастер все сделает в лучшем виде. Запоминай: Кирилл Афанасьевич. И вот его телефон. Скажешь, от меня. – Соломин записал номер на бумажной салфетке. Дождавшись, когда Урюк кивнет, он порвал салфетку.
20
Видеозапись делали скрытой камерой, поэтому изображение было нечетким, но понять происходящее было можно: при большом стечении братвы хоронили Косого. На экране телевизора кладбище выглядело цветущим садом, если бы не кресты да памятники, то здесь, то там возникающие из пышной зелени. Процессия состояла сплошь из бритоголовых парней в кожаных куртках, которые несли два гроба и многочисленные венки к двум свежевырытым могилам. Влажно блестела на солнце свежая глина возле могил, посверкивали золотые цепи на шеях участников похорон и крест на темной рясе священника.
– Это и есть Урюк. – Полный милицейский майор, доставивший запись в прокуратуру с Петровки, давал пояснения. – Вон тот, видите, в темных очках, говорит с кем-то по сотовому.
Кроме него и Жигулина в кабинете находились Зоя и Денис.
– Точно, он, – подтвердила Зоя. – Вылитый профессор из института международных отношений. Я сначала его не узнала, думала, этот господин случайно сюда затесался. А того, кого вы, Виктор Петрович, высматриваете, здесь нет. По моим сведениям, депутат Соломин в последнее время предпочитает не светиться.
– Вы о ком? – полюбопытствовал майор.
– Об одном нашем общем знакомом, – ответил Жигулин – Кстати, это кто? – Он ткнул пальцем в экран. – Который чуть не слезу вытирает?
– Калита, – сказала Зоя. – Серый кардинал Бурды. Интеллектуал, если так можно выразиться...
– Бандиты тоже плачут, – заметил Денис. – Результат того печального факта, что российская интеллигенция подалась в бандиты. Что не мешает ей оставаться слезливой и чувствительной.
– Зоя у нас стала настоящим экспертом по криминальным авторитетам, – сообщил Жигулин. – Днями и ночами изучает их досье.
– ...Хотя некоторые из них исчезли из нашей базы данных, – недовольно напомнила она.
– Вот Денис этим как раз и занимался, – кивнул Жигулин. – И кое-что накопал со своими сотрудниками из «Глории». Через пару минут я расскажу тебе некоторые подробности, и мы выберем тактику поведения... – Он взглянул на часы. – А еще через полчаса мы с тобой поедем на Петровку по этому делу.
– А мне с вами нельзя? – спросил Денис.
– Лучше не надо. Я даже не заказывал на тебя пропуск. Мы ведь собираемся посетить святая святых ГУВД – управление кадров. Хоть ты и племянник Вячеслава Ивановича, но нас там могут неправильно понять.
Голоса присутствующих на похоронах неожиданно перекрыл густой бас священника, размахивающего кадилом.
– Самого дьякона Корнея пригласили из Благовещенского, – вздохнул майор, как будто представил, что уж его-то самого будет отпевать кто-нибудь менее известный, с куда более жидким голосом.
– Но так мы ничего не услышим! – воскликнула Зоя. – Может, перекрутим дальше, не будем терять время на прослушивание вокала? Другое дело, если бы мы сидели в Ла Скала, в крайнем случае в Большом театре...
– Стоп! – вдруг сказал Денис. – Немного назад... Остановите. Видите этого в темных очках, вот он, немного в стороне?
– А кто это, почему не знаю? – спросила Зоя. – Он что, тоже авторитет? Стоит за спиной Потапа и все время оглядывается, как охранник.
– Скорее, он исполнитель, – предположил Денис. – Думаю, это тот самый исполнитель, которого следует особенно опасаться!
– Ты видел его в Домодедове? – осведомился Жигулин.
– Нет. Там, в ресторане, его не было, а вот его фотографию я еще вчера лицезрел в досье, хранящемся в барнаульской прокуратуре. Долго объяснять, как я туда попал, – ответил он на недоуменный взгляд Зои и предваряя ее вопрос. – Теперь немного прокрутите вперед, если можно... Стоп! Заметили, у него что-то блеснуло на шее? Кстати, нельзя ли эти кадры отцифровать на компьютере в вашей криминалистической лаборатории, чтоб посмотреть более четкое изображение? – Денис обернулся в сторону Жигулина.
– Попробуем. Это не кримлаборатория, это вычислительный центр, который иногда обслуживает нас по договору. Здесь недалеко. Я сейчас позвоню туда.
Минут через десять они увидели на мониторе в ВЦ те же самые кадры с похорон Косого, только более крупные и четкие.
– Ну и что? – недоуменно пожала плечами Зоя. – Золотой крест на золотой цепи, все так носят... Кстати, красивый, я бы не отказалась от такого.
– Вот! – воскликнул Денис. – Красивый... Ты православная?
Зоя кивнула.
– Наверняка он тоже. Приглядитесь. Это распятие, католический крест. Ведь снял, сволочь такая, со своей жертвы! За что его Боженька скоро накажет... А если так, считайте, я выполнил свой договор. Вот так работать надо! – Он потер руки от возбуждения.
– А кто это и в чем ты его подозреваешь? – спросил Жигулин, нагнувшись и приблизив лицо к экрану монитора.
– Это Гнедой, самый опасный киллер у Потапа, – ответил Денис. – Возможно, он только что прилетел. Значит, ждите новой крови.
– Ошибки быть не может? – спросила Зоя. – А если ты выдаешь желаемое за действительное? Уж больно у тебя все просто и сразу: только увидел его – и...
– На ловца и зверь... Новичкам везет, – проговорил Жигулин, вставая. – А сейчас срочно едем в ГУВД. Нас уже ждут.
Жигулин и Зоя уже час вместе с начальником управления по кадрам полковником Лисицыным просматривали списки сотрудников, в том числе тех, кто был допущен к сетевому компьютеру ГУВД. В тесной, полутемной и длинной комнате с папками на стеллажах было душно.
– Сами по себе фамилии нам пока ни о чем не говорят, – заметил Виктор Петрович. – Наверняка анкеты у всех стерильные. У того же капитана Абросимова, например. Мы вас о нем уже запрашивали, помните?
– Конечно, помню, – кивнул худолицый и бледный пожилой полковник, больше похожий на старорежимного чиновника – столоначальника.
– Скажите, Максим Анатольевич, нельзя ли с ним переговорить?
– Я уже звонил в его отделение. Капитан Абросимов только вчера взял двухнедельный отпуск и куда-то уехал, – ответил, вытирая пот, Лисицин. – Родственников у него в Москве нет, поэтому не имеем представления куда именно. По вашему запросу я читал его служебную характеристику. Она положительная. Взысканий за время службы практически не имел. Это все, что я могу о нем сказать.
– Но с кем-то из его начальства или сослуживцев можно переговорить? – спросила Зоя. – Узнать о нем побольше, чем из вашей анкеты. Например, какие у него привычки, странности, человеческие слабости, с
