– Почему?
– Дело в том... Один раз мы должны были пополнить отряд. В племени была нехватка мужского населения. Из кого мы должны были делать солдат? В общем, нам приказали обучать подростков...
Меркулов переспросил удивленно:
– Подростков?
– Вот именно. Двенадцати – шестнадцать лет... Они были фактически детьми. А мы их учили стрелять из автомата и ставить растяжки...
– Ну и дела. Прямо гитлерюгенд какой-то... А чего ты усмехаешься? – не понял Меркулов. – Считаешь, это нормально?
– Да я не о том. Просто вспомнил... Мы их тимуровцами называли. Их было тридцать человек... Георгий, кстати, говорил на их языке, и они его слушались беспрекословно. В общем, было так. В тот день, когда их нужно было отвезти на точку, в долину, мы проснулись и никого не обнаружили. Он увел их в джунгли. Всех... Мы искали их три дня, но все было бесполезно. Георгий тоже исчез. Такие дела, Константин Дмитрич.
Меркулов вздохнул, потер переносицу. Действительно, ну и дела.
– Почему же он это сделал?
– Вот уж не знаю. Я не психолог. Спросите у жены Турецкого, может, она разберется. Помню только, что эти мальчишки перед ним преклонялись... Возможно, Георгий захотел почувствовать себя богом... Он вполне мог заставить их в это поверить.
– Хм. Ты думаешь, это как-то связано с религией? Он был фанатиком?
– Нет. Скорее, просто помешался, крыша съехала. Жара, Африка. В джунглях, знаете ли, это не редкость... В общем, через пару месяцев мы начали находить этих маленьких головорезов... Наверное, он просто бросил их... Тогда мы решили, что он попал в плен к юаровцам или погиб. Что, в общем, было одно и то же.
– Но его фотографии должны были остаться. В ФСБ, в ГРУ...
Плетнев покачал головой:
– Прошло двадцать лет. Думаю, если он и выжил, то сильно изменился.
Меркулов пытался найти какой-то ключ к новой информации.
– Тот, кто сделал... он, без сомнения, маньяк. Но даже у маньяков есть какая-то своя маньячная мотивация. Так чего же он хочет? Действительно быть богом? В это мудрено поверить.
– Вот уж не знаю. Я даже не знаю, Георгий ли это. Вдруг просто совпадение? Сами разбирайтесь.
– Совпадение? – скептически протянул Меркулов. – Хорошенькое совпадение: амулет плюс рисунок. Ты сам-то в это веришь?
– Мне до лампочки. Говорю же, разбирайтесь.
Возникла пауза. Плетнев закурил сигарету и задумчиво смотрел на своего сына, что-то увлеченно рисующего на асфальте. Плетнев стряхнул удлинившийся пепел с сигареты, и он беззвучно упал ему на ботинок. Он еще раз затянулся, горящий кончик сигареты сверкнул на солнце желто-сиреневым цветом. Плетнев выпустил изо рта клуб дыма, который медленно пополз вверх в неподвижном раскаленном воздухе.
– Надо бы, наверно, с Турецким посоветоваться, – пробормотал Меркулов.
– Посоветуйтесь, конечно...
– Он всегда полон неожиданных идей. Большей частью завиральных, но ведь алмаз можно найти и в большой куче...
– Честно говоря, я перед Турецким виноват, – сказал вдруг Плетнев.
– Ты-то тут при чем? – хмуро возразил Меркулов.
– Да есть грех...
– Ну и? Не тяни.
– Ладно, расскажу. Как-то меня забрали в вытрезвитель в славном городе Киржаче. Знаете Кир-жач?
– Мы его проезжали, – кивнул Меркулов. – Когда к тебе ехали. Только я не думал, что это город.
– Ну, город не город, а вытрезвитель там есть. Новенький. Недавно отгрохали. В общем, вечером я поплелся со случайными знакомцами выпить пива, а утром – бац, проснулся в незнакомом заведении. Вокруг сновали какие-то люди, таскали кровати и прибивали на стены плакаты «Соблюдайте тишину!». Я почесал раскалывающийся затылок и спросил: «Это ад?» Мне объяснили, что это новое «отрезвляющее учреждение № 1». И добавили еще: «Мы, правда, только завтра открываемся». Что сделал бы нормальный человек в таком случае? Постарался бы слинять поскорее, ну, еще, может, сунув кому-нибудь на лапу, чтобы не сообщали на работу. Но это нормальный. И потом, какая у меня работа? – усмехнулся Плетнев. – Я потребовал книгу жалоб и предложений и оставил запись: «Тут был Турецкий, сервисом доволен».
– Турецкий?! – переспросил Меркулов.
– Именно. Назвался я Турецким. А какая разница, думаю? Ему один хрен, а мне, глядишь, и полегчает.
– Ну и как, полегчало?
– Немного. Я потом попросил, чтобы мне выдали грамоту как первому посетителю. И что вы думаете? Мужики меня поняли. Оживились, бросили свои кровати, стали дружно искать бланк «Почетная грамота», составили текст и вручили документ, хором исполняя при этом туш. «Гражданину Турецкому за примерное поведение в вытрезвителе № 1».
Меркулов с удовольствием засмеялся. Эта история была в жилу – она, конечно, не сняла напряжения последних дней, но немного разрядила атмосферу.
– Где же эта грамота?
– Где-то есть. Надо поискать.
– Найди мне ее, – попросил Константин Дмитриевич.
Тут у него зазвонил мобильный.
– Да, это я. Что?! Ах, вот как, значит... Хорошо...
Да слушаю я, слушаю... – Меркулов молча слушал, и лицо его становилось все отчужденней.
Плетнев, чтобы не мешать, встал и пошел к сыну. Оказалось, что Вася на асфальте воспроизводил тот самый рисунок, что Плетнев вырезал на скамейке. Он поднял глаза на отца, ожидая его похвалы. Действительно, нарисовано было один в один.
– Сотри, – сказал отец. Улыбка сползла с лица мальчика.
– Почему?!
– Сотри, я сказал.
– Но чем?!
Действительно, чем? Асфальт – не классная доска, влажная губка рядом не приготовлена.
– Тогда зарисуй сверху.
Вася удовлетворенно кивнул и принялся за новую работу. Скоро появилось море и пара кораблей. Плетнев оглянулся на Меркулова. Тот еще не закончил разговор.
– Это точно? – сказал Меркулов в трубку. -
Ничего не изменится. Ладно, я все понял. До свида
ния.
Он сунул телефон в карман, и к нему тут же подскочил Васька, потянул за пиджак, пачкая его мелом.
– Дядя Костя, папа сказал, что я здорово рисую!
– Да... Конечно... – рассеянно подтвердил Меркулов. Качнул головой, будто отгоняя какую-то дурную мысль, и сказал Плетневу: – Я больше не занимаюсь делом о взрыве.
– Как это? – оторопел Плетнев от неожиданности.
– А вот так, как слышал. Такая наша работа. Нужен в другом месте... вдруг. – Константин Дмитриевич рассеянно посмотрел по сторонам. Взгляд его остановился на ларьке. – Хм... Я бы, пожалуй, пива сейчас глотнул.
Плетнев присвистнул:
– Неужели вас можно отстранить? Заместителя генерального?!
