совершено преступление, где мог поджидать их автомобиль. Став на этом месте, Рюрик вновь задумался. Затем, повернувшись к майору, попросил:
– Помогите мне решить еще одну логическую задачу.
– Без проблем.
– Оружие не найдено? – уточнил Рюрик.
– Нет, – подтвердил Скрипка.
– О чем это говорит?
– Похоже на дилетантство.
– Если выходят на задание трое, то у них должен быть старший, – снова стал подводить к какому-то выводу Елагин.
– Обязательно, – кивнул майор. – Он должен быть и у двоих.
– Кто из них?
– Естественно, водитель. Руководитель не станет махать ломом и подставляться во время убийства. Тем более по приметам они слишком молоды.
– Вот. Молодые начинающие киллеры совершают убийство. Прибегают к автомобилю. И тут старший опытный убийца видит в руках у одного окровавленную улику. Что он делает?
– Орет, чтобы выбросил, – предположил Скрипка.
– Молодой размахивается и кидает, скажем, сюда, – произнес Рюрик, имитируя бросок. – Майор, а что там у нас поблескивает?
Они приблизились и увидели в траве нож. Это был изящный тесак, выполненный в форме ятагана. Скрипка, не скрывая удивления, уставился на Елагина. Тот раскрыл свой чемоданчик. В его недрах оказалась целая лаборатория. Вынув из футляра фотоаппарат, сделал несколько снимков. Затем, выдернув пинцетом из земли нож, уложил в пластиковый контейнер. Внимательно изучил угол и глубину входа в землю. Собрал срезы нескольких увядших травинок. Наконец, пожалев майора, произнес:
– Я его случайно заметил. А потом подвел базу.
– Блин! А я уж подумал, пора на пенсию. Коров пасти.
– Ладно, здесь, пожалуй, все. А к вам одна просьба: надо еще раз пройтись по возможным свидетелям. «Четверка» синего цвета. Где стояла, уже знаете. Возможно, кто-нибудь припомнит хоть какую-то мелочь...
Закончив осматривать место преступления, он отправился к перекрестку, на котором попал в аварию в день убийства Кокушкин. Убедившись, что прекрасно представляет место, выяснил у первого попавшегося инспектора, где расположен районный отдел ГИБДД.
Найдя его, выяснил, в чьем ведении материалы по разбору аварии тринадцатого мая. Рюрика попросили подождать, и через пятнадцать минут инспектор ГИБДД Виктор Мозговой прибыл. Представившись, Елагин задал вопрос:
– Расскажите об аварии, в которую попал Кокушкин.
– Ну что можно утверждать? Полетел на красный свет. Был подбит микроавтобусом, в котором, к счастью, никто не пострадал. Перевернулся и проехал на крыше метров тридцать. Ударился о разделительный бордюр. После чего была оказана медицинская помощь.
– Аварийные автомобили где-нибудь складируются? – задал вопрос Елагин, забрасывая пятерней назад вьющийся локон.
– Да. Стоянка здесь, неподалеку. Если интересно, можно прогуляться, – ответил Мозговой, закуривая сигарету.
Рюрик обрадовался открывшейся возможности самому изучить такое ценное вещественное доказательство. Он тщательно облазил всю «Волгу». Затем, присев на заднее сиденье, спросил:
– В аварии участвовало всего два автомобиля?
– Да, – подтвердил инспектор.
– Микроавтобус какого цвета? – поинтересовался Рюрик.
– Вот вишневые полосы, – указал Мозговой.
– А эта вмятина со следами красной краски?
– Это, возможно, более раннее повреждение, но тоже достаточно свежее. Может, полученное в тот же день. Либо был третий участник, но его никто не заметил.
– А можно предположить, что это за автомобиль? – попросил Елагин.
– Это нечто высокое. Скорей всего, джип. Странно, удар нанесен... – задумался инспектор. – Ну, если бы мне надо было выбросить авто на встречную полосу, я поступил бы точно так.
– Спасибо.
Глава 3
Роковая случайность
Володя Поремский все никак не мог привыкнуть, что Москва – город контрастов. В военных городках все жили примерно одинаково. Служебный автомобиль и лишняя двадцатка командира части уже воспринималась как неоправданная привилегия. В военном училище вообще все одинаковы. Диссонанс начался в годы обучения в университете. Но тогда детишки «новых русских» приезжали на лекции максимум на «восьмерках». Затем нищее Поволжье. И вот опять город контрастов, только за годы они стали отчетливей. Столько иномарок он не видел никогда, но и столько бомжей – тоже.
Вчера до открытия метро он спустился в подземный переход на трех вокзалах и пошел. Резко обдало непереносимой вонью. Он глянул и обомлел. Вдоль всего перехода на каких-то картонках и без оных нестройными рядами спали бомжи. Их было слишком много, сотни. Путь до ближайшего выхода был преодолен на одной задержке дыхания.
И вот другой контраст. Сталинский дом на Малой Бронной. Квартира стоимостью в полмиллиона долларов.
Задача, поставленная Турецким, была проста. Посетить сестру покойного академика Жбановского и отработать возможные мотивы преступления. Он обошел строение со двора. Позвонил в домофон. Веселый голос спросил:
– Кого принесло?
– Прокуратура.
Раздался идиотский смех. Шутка понравилась. Володя поднялся. Дверь распахнулась, обдав табачным дымом, грохотом музыки и пытающимися перекричать ее голосами. Его впустили, как старого знакомого, и тут же забыли.
Поремский слегка поежился, чувствуя себя не в своей тарелке, хотя вокруг находились практически ровесники. Он понял, что это совсем другие люди. Пошел вдоль длинного коридора, превращенного в картинную галерею. От беглого взгляда на странные картины подкатывал комок к горлу. Основной темой неизвестного художника были карлики с гипертрофированными половыми органами. Как правило, использовали они свои чудесные гениталии не по природному назначению.
Один из холстов оказался перевязан черной ленточкой. Тип, карикатурно напоминавший почившего академика Жбановского, стрелял из детородного органа небольшими снарядами по горящим танкам. Позади него была изображена «смерть», примеряющая косу к горлу. По яркости краски и тому, как она не вписывалась в общую композицию, Владимир сделал вывод о том, что «смерть» была дописана совсем недавно. Не рискуя тыкать пальцем, он просто втянул воздух. Так и есть – свежее масло. Но что ошеломило сильнее всего: форма лезвия косы. Она отличалась от классической. Нож точно такой формы он уже извлекал из ботинка налетчика, задержанного в аэропорту Шереметьево-2.
Поремский подошел к столу. Налил водки, выпил. Подождал немного, повторил. Закусил селедочкой. Вскоре легко болтал с девушками и мужиками. Подошел с одной девицей к картине с черной лентой и спросил:
– Кто это?
– А, – махнув рукой, произнесла та, – дядюшка Тура. Его недавно прирезали. Виктор тут же среагировал со свойственным ему чувством мрачного юмора.
– А Тур кто? – попробовал уточнить Владимир, уже догадавшись, что он родной племянник.
– Тур? Он гений! – произнесла девица и побрела по коридору.
Владимир решил прогуляться вдоль коллекции. Однако вскоре его начало тошнить: то ли от спиртного,
