Действительно, разве могло прийти в голову Индре-Громовержцу всерьез воспринять внешний облик любого из суров?! Да, Брихас привык к своему обличью, кряхтя и стеная где надо и где не надо; но при необходимости Словоблуд может обернуться красавцем почище Цветочного Лучника! Та же Кала прямо на глазах у меня меняла свою внешность – и ничего, отнесся равнодушно! В конце-то концов, я и сам мастак на такие проделки: к жене в облике мужа являлся, в венчике лотоса прятался, червяком-костогрызом оборачивался…
Все! Хватит! Никаких червяков!
– Что с тобой, Владыка?! Опять?!
Кала испуганно отшатнулась от меня.
Кажется, последние слова я выкрикнул вслух.
– Извини, Кала. Денек у меня сегодня – врагу не пожелаю! Брихаса стариком обозвал, кричу ерунду всякую…
Замолчав, я взглянул на небо. Согнанные мною тучи, оставшись без присмотра, лениво уползали на северо-запад, в сторону Поля Куру, постепенно открывая алмазные россыпи звезд.
– Слушай, Время-Времечко, а ты не против, если мы еще разок…
– Не против! – задорно улыбнулось мне Время. – Только прямо сейчас я бы тебе не советовала: и так пожар еле потушил… Или тебе просто так хочется, без задних мыслей?
Она подмигнула и закрылась от меня собственными волосами.
– Знаешь, мне очень неудобно использовать тебя… – язык костенел и нес околесицу. – Но… другого способа ведь нет?
– Во всяком случае, я его не знаю. А тебе что, не нравится этот?
Кала продолжала веселиться, а я смущался все больше и больше – это я-то, Индра, у которого кого только не было: богини, демоницы, апсары, просто женщины; обезьяны, наконец!..
И правда родилась сама собой.
– Пойми, Кала: будь я ничтожнейшим из смертных, тебе достало бы лишь пальцем поманить! Но для Владыки Тридцати Трех свобода выбора – призрак, майя-иллюзия…
– Ничего, я привыкла, – на миг она стала серьезной. – Какая часть Времени тебя интересует на сей раз? Вернее: кто является предметом любопытства Владыки?
Я задумался. Из столичных воевод, чья смерть видениями терзала Локапал, оставались двое – Карна и Дрона, Секач и Брахман-из-Ларца. Но сама мысль о том, что придется окунуться в жизнь Карны, чей чудо- панцирь я выманил обманом, и гибель которого являлась мне в пекторали… Нет, Карна-Секач будет последним!
Значит – Дрона, Брахман-из-Ларца…
– Я должен узнать кое-что о жизни Наставника Дроны. Хотя… неплохо было бы, чтоб это увидел и Варуна-Водоворот! – и вот тут я почувствовал, что краснею.
– Так зачем же дело стало? – воспряла душой моя случайная подружка. – Двое любовников – удача для старенькой богиньки! Только не кажется ли Стогневному, что его старший братец Варуна тоже староват?
Опять она надо мной издевается!
– Да ну тебя! Я… я…
– О, мы уже заикаемся от страсти! Кажется, предстоит еще одна бурная ночь! Давно я не пользовалась такой популярностью у мужчин!
В вышине послышался нарастающий гул, и мы с Калой, как по команде, уставились в небо.
Я – с облегчением, потому что лучше истреблять асуров полчищами, чем продолжать подобный разговор!
Как раз в этот момент громадная тень закрыла собой звезды. Что, снова гроза? Я, вроде бы, ее не вызывал! – удивление нахлынуло и мигом исчезло, едва я понял, что гроза здесь совершенно ни при чем!
К нам приближался Лучший из пернатых!
Интересно, что тут забыл Гаруда? И как он нашел нас? – дареное им перо…
Перо!
Кажется, выскакивая из ашрама, я зачем-то прихватил с собой одежду… А, значит, и перо! Которое успешно сгорело в устроенном мною же пожаре!
Вокруг нас поднялся ветер. Лучший из пернатых садился прямо на пепелище, и я пожалел, что не дал пожару разгореться как следует – как раз вышла бы подходящая площадка для Гаруды! А так…
А так Лучший из пернатых приземлялся, как в свое время у меня в Обители, когда заявился похищать Амриту – напиток бессмертия потребовали в качестве выкупа змеи, взявшие в плен мать Гаруды. Помню, наломал он тогда дров! Словоблуд еле удержал всех нас, чтоб не накостыляли птенчику промеж крылышек! Руки так и чесались… Но что возьмешь с несмышленыша! – опять же, не для себя ведь старался! Ох, и намаялись тогда: это он думал, что мы с ним сражаемся, а ему все нипочем! – а мы только старались оттеснить красавца к границе Обители, не покалечив… И оттеснили на свою голову! – Проглот мигом сцепился с Айраватой, моим любимым слоном-Земледержцем, вопя во всю глотку: 'Да я всю Землю!.. один!.. на одном крыле!.. ах, так ты хоботом, толстяк?!.'
В результате растаскивания из Тридцати Трех пострадали тридцать четыре; Гаруда до сих пор уверен, что это мы за Айравату испугались! Дурашка… Ну а потом прибежал братец-Вишну и со всеми договорился: с Гарудой – что будет ему Амрита, только за это птичка станет его, Вишну, ездовой ваханой; со мной – чтоб дал птенцу Амриту, а он, Упендра, ее потом стащит у змей-шантажистов из-под жала, так что те даже
