из бутылочки, или еще...
— Пол! — Софи начинала сердиться. — Помолчи, бога ради. Ты меня любишь или нет?
— Да, но...
— Так. Тогда все ясно, — сказала она, бросилась к нему и поцеловала. — Ох! — вырвалось у нее, когда они столкнулись зубами.
— Извини, — пробормотал Пол.
— Проклятие! Слушай, да постой же спокойно.
Пол стоял спокойно — и довольно долго. Потом, когда хотя бы отчасти прошло онемение в губах и языке, сказал:
— А ты уверена?
— Пол!!!
— Ладно-ладно, я только спросил.
Пять минут спустя в дверь постучали.
— Сюда... э-э-э... безопасно входить?
— Это Джон Веллингтон, — прошептал Пол. — Да, — сказал он громче. — Да, м-м-м... можно.
Дверь открылась, и вошел Джон Веллингтон, за которым следовали профессор Ваншпее, мистер Сусловиц, графиня ди Кастельбьянко, Рики Червеубивец и последним — мистер Тэннер.
— Прошу, садитесь, — сказал Джон Веллингтон. — И вы тоже, — добавил он Софи и Полу, которые виновато вскочили. — Нам нужно во многом разобраться, поэтому не будем терять времени.
Опустив руку в карман, он достал бумажный пакетик, который Пол безошибочно узнал.
— Мистер Карпентер, — продолжал Джон Веллингтон, — я взял на себя смелость, забрать вот это из ящика вашего стола. Вы узнаете пакет?
Пол кивнул: драконьи погадки, которые позволяют услышать, что скрывается за произнесенными вслух словами.
— Отлично, — сказал Джон Веллингтон. — Далее, все мы имеем некоторое представление о том, что тут случилось, и я принял соответствующие меры относительно моего племянника. Но боюсь, это еще не конец. — Нахмурившись, он оглядел сидящих за столом. — Из того, что я наблюдал, будучи степлером — любопытная перспектива, которая кое-кому из вас может показаться полезной, — и различных замечаний, которые слышал с тех пор, как вернулся, я предположил, что мой жалкий племянник действовал не один на свой страх и риск. Если уж на то пошло, представляется вполне вероятным, что еще один партнер этой фирмы или вступил с ним в сговор, или как минимум знал о происходящем, но ничего не сказал и не сделал.
Повисло очень неловкое молчание, во время которого все глядели в пол или рассматривали свои сложенные руки.
— Полагаю, — продолжал Джон Веллингтон, — я мог бы сам съесть несколько драконьих драже, потом расспросить каждого из вас по очереди и узнать правду. Если бы я так поступил, кое-кто из вас мог бы заподозрить, что я воспользовался ситуацией как предлогом избавиться от одного или нескольких партнеров, которые мне несимпатичны. У вас же нет никакого способа определить, правду я говорю или нет. Поэтому я попрошу съесть драже мисс Петтингел и мистера Карпентера. В конце концов они не знают, кого из вас мне бы не хотелось видеть на фирме, а потому у них нет причин лгать. Согласны?
Мгновение остальные партнеры сидели недвижимо, наконец медленно кивнули в знак согласия.
— Отлично. — Джон Веллингтон толкнул через стол пакетик. — Мисс Петтингел, мистер Карпентер, не окажете ли вы нам честь?
Софи поглядела на него подозрительно, но что-то в его лице убедило ее, что сейчас не лучшее время для пререканий, и она проглотила три драже, словно это было на редкость гадкое лекарство. Кода Пол сделал то же самое, Джон Веллингтон прокашлялся.
— Сперва попытаемся провести небольшой контрольный эксперимент. — Взяв карандаш, он написал что-то на двух листках бумаги, которые убрал в карман. — Сначала я скажу, что на одном из этих листков, думая при этом нечто совсем иное, а именно то, что я написал на втором. Потом мистер Карпентер и мисс Петтингел запишут то, что, как им показалось, они услышали, и мы сможем сравнить результаты. — Он оглядел стол. — Джуди, — сказал он, глядя в глаза графине, — мне когда-нибудь случалось вам говорить, что ваш нос напоминает вырезанный из корешка пастернака крючок для одежды?
Графиня сдержанно улыбнулась:
— Сам с собой поиграй, распутный старый козел. Джон Веллингтон с улыбкой повернулся к Пипу:
— Не могли бы вы повторить, что, по-вашему, я сейчас сказал графине и что она мне ответила?
— Разумеется, — отозвался тот. — Вы сказали графине, что сегодня она даже еще прекраснее, чем была сто тридцать лет назад, а она ответила, что вы всегда умели сделать приятный комплимент даме.
Джон Веллингтон удовлетворенно кивнул.
— Благодарю вас. А теперь не будут ли мисс Петтингел и мистер Карпентер так добры передать ему то, что они записали.
Вставая, чтобы отдать свой листок бумаги, Пол на мгновение невольно встретился взглядом с мистером Тэннером. Ничего приятного в этом не было, хотя вслух мистер Тэннер ничего не сказал.
Развернув листки, Пип на них поглядел.
— Ну? — подстегнул его Джон Веллингтон.
— М-м-м, — ответил Пип. — Честно говоря, мне немного трудно разобрать почерк.
— Сомневаюсь, — возразил Джон Веллингтон. — Давайте же, не чинитесь.
— Прошу прощения, — сказал Пип, и что-то в его тоне напомнило Полу кое-кого, кого он привык видеть в зеркале. — Это просто... несколько личное, если понимаете, что я имею ввиду.
— Уверен, ничего более личного, чем провести сто тридцать лет стаплером. Пошевеливайтесь!
Пожав плечами, Пип прочел слова, в точности, как Пол их расслышал. Версия Софи была идентичной. Графиня Джуди зарделась, а Джон Веллингтон рассмеялся.
— Это только доказывает, — сказал он, — сколь ненадежный инструмент человеческая речь. Как бы то ни было, свое я доказал. Теперь можем начать расследование. — Повернувшись, он по очереди поглядел в упор на каждого партнера. — Думаю, мистера Червеубивца мы можем исключить сразу, поскольку к нам на фирму он пришел через много лет после моего исчезновения. Тео, — сказал он, и впервые на памяти Пола вид у профессора стал такой, словно ему определенно не по себе. — Конечно, мы никогда не питали друг к другу приязни, вы завидовали мне, а я вас презирал, все это вполне понятно. Но я никогда бы не подумал, что у вас хватит духу замышлять против меня, даже если казалось, будто мой идиот-племянник все же одержал верх. Что скажете?
Прежде чем ответить, профессор Ваншпее долго оглаживал бороду.
— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем прикончить вас и продать ваш труп на корм для кошек, — торжественно ответил он. — Однако я искренне верил, что вы погибли.
— Благодарю вас, — столь же торжественно ответил Джон Веллингтон и обратился к следующей: — Джуди. Как-то раз мы, помнится, обсуждали вас со старым Джоном Холлингшедом, который заправлял 'Гейэти'[27]. Когда в семидесятых годах девятнадцатого века вы поступили хористкой в труппу, Холлингшед сказал: 'У нее честолюбие приходского священника и мораль уличной кошки, и все равно есть в ней что-то, что мне не совсем нравится'. Это были вы? Графиня мрачно улыбнулась.
— Нет.
— Великолепно. Казимир, дружище, — ласково продолжил Джон Веллингтон, — большинство людей убеждены, что вы слишком глупы, чтобы быть коварным, но тут я не согласен. Да, вы недалекого ума, но ведь вы еще и жадный. Вы знали, что сделал со мной Хамфри?
Вид у мистера Сусловица стал такой, будто он вот-вот расплачется.
— Я приехал в эту страну без гроша за душой, и всем, что у меня есть, обязан вам. Благодарение Господу, что вы вернулись к нам, мой старый добрый друг Джон Уэлс.
— Замечательно, — кивнул Джон Веллингтон. — А значит, остаетесь вы, Деннис. Я не стал бы делать вид, что вы выше козней, даже если смог бы найти лестницу, чтобы так высоко залезть. Это были вы?
Мистер Тэннер усмехнулся — своей обычной рабочей ухмылкой.
