— Хорошо, пусть так, — нахмурился Горберг, пообещав себе обязательно заняться архивами в ближайшее время. — Но почему Древние снова повторили ту же ошибку?
— Что вы имеете в виду?
— Они опять создали конкурентное и жестокое общество.
— До определённого уровня развития конкурентность необходима, иначе общество остаётся на прежнем уровне, а то и деградирует, — жёстко отрезал Ардан. — Первый пример тому — тот же Керлан. За шесть с половиной тысяч лет керланцы не сделали ни единого шага вперёд. Пока не появилась внешняя угроза. Пусть они пошли технологическим путём, но хотя бы сдвинулись с места.
— Возможно…
— Уверен, что прав. Давайте разберёмся. За барьером разумным всего лишь дали магию, а затем полностью оставили их в покое — пусть набивают свои собственные шишки, идут своим собственным путём. Да, было многое, в том числе и войны, и геноцид, и революции. Но в конце концов, образовалась древняя империя, постепенно становившаяся именно неконкурентным обществом. Разве не так, господин Зеан?
— Так, — согласно кивнул маг. — В империи соревновались только в том, кто профессиональнее и лучше способен делать избранное дело. Но было и множество недовольных этим, они жаждали привилегий и власти, чаще всего незаслуженно.
— Если бы не внешний фактор в лице эльфов, то эти недовольные ничего бы не добились, — образ искина был пронизан грустью. — Сказалась ошибка Древних, оставивших перворождённых на Аэйране.
— А почему же вы не вмешались? — прищурился Горберг.
— Тому было две причины. Во-первых, согласно основной программе, мне запрещено вмешиваться в происходящее за барьером. Но я бы нашёл способ обойти этот запрет, если бы не второй фактор. Полторы тысячи лет назад, когда эльфы вышли из изоляции, Вечный Лес уже проснулся, но ещё толком не осознал себя. Однако наблюдать за происходящим в Аллиане я больше не мог — Лес защищал своих симбионтов от любого наблюдения. Поэтому организованный ими бунт стал для меня не меньшей неожиданностью, чем для Лорага. Поразмыслив, я решил оставить всё как есть — цивилизация, не способная себя защитить, не имеет права на существование. И тёмные справились сами, сумев сохранить порядки империи в своих землях.
— Сохранили, — поморщился учёный, — хотя я на вашем месте поступил бы иначе. Но это неважно. Есть ещё одно, что я хочу узнать. Земляне, переносимые на Аэйран. Потенциальные мастера.
— Древние уже не верили, что ловцы вашей планеты способны самостоятельно инициироваться, — после недолгого молчания ответил искин. — Особенно после реморализации населения. Они поместили на глубине больше тридцати километров под Южным полюсом Земли искин предыдущего поколения. Во вневременном коконе. Связь между нами постоянна. Он постоянно скользит во времени туда и обратно в пределах десяти тысяч лет. Сканирует людей и, если обнаруживает потенциального ловца на грани гибели, перебрасывает его на Аэйран, предварительно запросив у меня координаты. Но не сразу — основная программа требует переносить одарённых по трое, поэтому земной искин помещает обнаруженного в стазис и содержит там, пока не найдёт ещё двоих.
— И чего же Древние хотели этим добиться?
— Влить гены одарённых в геном аэйранцев и тем самым увеличить вероятность появления одарённых здесь. Прошу учесть, что на Аэйран переносили только тех, кто всё равно должен был умереть. Я остановить это никак не мог.
— Что сейчас с земным искином? — хмуро спросил Ицхак, переглянувшись с Горбергом.
— Самоуничтожился, — имитировал вздох Ардан. — По достижении граничных условий основной программы ему автоматически был отправлен сигнал прекращения существования. Я бы предпочёл избежать такого исхода, но это не в моей власти. Земного искина Древних больше нет.
— А что же случилось с самими Древними? — прищурился учёный. — Почему они погибли?
— Закон Воздаяния, думаю.
— Вы знаете о нём?
— Да, — в образе искина сквозила печаль. — До него дошли даже керланцы, не говоря уже о тёмных. Не понимаю, почему Олгат не верили в его существование. Однако не верили, это я знаю точно.
— Но объясните подробнее, что произошло.
Рассказ искина оказался довольно прост. После того, как последний корабль переселенцев был приведён на орбиту Аэйрана, оставшиеся в живых десятеро Олгат остались внутри замкнутой мини- вселенной, решив последние силы отдать своему эксперименту. Однако уже через двести лет трое впали в спячку, потеряв интерес к чему бы то ни было. Остальные семеро держались, им было ещё любопытно, что выйдет из подмены технологии псевдомагией. Каждый курировал один народ, только эльфы остались без внимания. Древние спровоцировали первые войны, надеясь ускорить этим развитие подопечных. Не захотели подумать о том, что за чужую боль и чужое горе придётся заплатить. И заплатили. По прошествии ещё полутора тысяч лет начало происходить невероятное. Неуязвимые тела Древних, состоящие из нанороботов и энергетических полей, вдруг начали выходить из строя по неизвестной причине. В один день умерло сразу пятеро. Просто рассыпались горстками праха. Последние двое продержались ещё столетие, всё меньше интересуясь происходящим вокруг, а затем уснули, отключив все внешние рецепторы. Последним их деянием стало возведение усыпальницы, которая должна была стать напоминанием о народе, потерявшем себя.
— Если я правильно понимаю, то эта усыпальница — Башня Знаний? — медленно встал Зеан.
— Да, это именно она.
— И что, где-то в глубине Башни до сих пор спят последние Древние?
— Спят, — подтвердил искин. — Возможно, вы даже сумеете отыскать их. Вот только не думаю, что сможете разбудить. В своё время будить спящих Олгат пытались ловцы, прошедшие, по земной терминологии, больше сотни врат.
— Куда уж нам… — вздохнул Горберг. — Но мне почему-то кажется, что однажды они проснутся.
— Не думаю, — возразил Ардан. — Многие спят уже миллиарды лет в разных вселенных, но ни один так и не проснулся. Мне, по крайней мере, об этом неизвестно. Думаю, Олгат незаметно умерли во сне — даже неуничтожимые нанороботы их тел имеют предел существования.
— Возможно, — не стал спорить учёный. — Что ж, кое-что прояснилось. Но всё это не отменяет вопроса: что делать дальше?
— Прежде всего, надо обдумать всё услышанное, — посоветовал Зеан. — Слишком много нового мы узнали.
— Пожалуй, — встал Горберг. — Ещё одно. Ардан, вы не могли бы снова включить генератор псевдомагии? Нам совсем не нужна паника в тёмных землях.
— Минуту! — поднял руку маг. — А нельзя ли включить поле не по всему Аэйрану, а только у нас? Вечному Лесу оно очень мешает.
— Не проблема, — отозвался искин. — Укажите, в каких точках планеты включать поле, а в каких нет.
Перед Зеаном возник в воздухе глобус Аэйрана. Он негромко хмыкнул себе под нос, однако быстро очертил границы тёмных земель. Светлые обойдутся — пусть немного попаникуют. Всё равно придётся озаботиться аннексией их владений. Шоант вполне с этим справится. Однако важно не допустить жестокости и кровопролития.
Попрощавшись с Арданом и Гартом, который решил вернуться в Граан, мастера переместились в кабинет Зеана, прихватив его самого с собой. Предстояло многое обсудить.
Третий день земляне пребывали в недоумении и даже растерянности. Сообщённое искином Олгат оказалось слишком невероятным, но лгать искусственный разум не способен. Люди — потомки Древних? Трудно поверить, что гуманоиды достигли таких вершин. Но если достигли, то почему потеряли интерес к жизни? Почему только малая часть народа пыталась что-то сделать, как-то исправить положение? До людей это просто не доходило. Горберг с Ицхаком грустно улыбались. Они-то всё понимали, но объяснить другим не могли — чтобы осознать многие вещи, нужно сначала пройти врата.
