что уходит и куда направляется.
— Наверное, это потому, что он привык жить один? — предположила Шерис.
— Нет. Он уже был женат. Правда, его первая жена отличалась сварливым характером, и он старался по возможности избегать ее. Пожалуй, вы правы, все дело в привычке. Теперь ему нравится прощаться. Он использует это как повод для того, чтобы…
Она улыбнулась, а Шерис была поражена ее откровенностью. К тому же трудно было вообразить свирепого Билли в роли влюбленного.
— Это мне? — спросила Шерис, заметив стоящий на столе стакан.
Уиллоу кивнула, и Шерис отхлебнула немного горьковатой жидкости, а затем выпила все.
— Садитесь, — предложила Уиллоу, забирая стакан. — Я приготовлю вам завтрак.
Шерис пришла в ужас.
— И слышать не хочу об этом! Тебе следует лежать в постели, и кто-то должен обслуживать тебя, а не наоборот. Приближается время ленча, садись, я его приготовлю.
— Зачем мне лежать в постели?
— Как зачем? Из-за твоего положения. Уиллоу тихо рассмеялась:
— Я не больна, просто беременна.
— Но ты же не можешь делать все, что обычно делала, Женщины, которых я наблюдала в этом состоянии, с самых первых дней переставали выходить из дома. А последние несколько месяцев и вовсе проводили в постели. За моей мамой тоже ухаживали и выполняли все ее капризы, когда она ожидала рождения моей сестры Стефани.
— Может, она действительно болела?
— Нет, насколько я помню, у нее был вполне цветущий вид. — Шерис задумчиво нахмурилась. — Ты считаешь, что нет необходимости так баловать себя?
— Индейская женщина стала бы посмешищем, если бы в этот период перестала заботиться о себе и своей семье. Если лежать и ничего не делать, тело станет слабым, а для рождения ребенка , нужна сила.
. — Я никогда не думала об этом.
— Когда вы сами забеременеете, то поймете, что это — удовольствие, а не обуза. Есть травы, которые уменьшают тошноту, а потом наступает радость от сознания, что ты несешь в мир новую жизнь. Боль в конце — только малая жертва ради чуда жизни.
Шерис никогда не думала об этом. Свой собственный ребенок… Пожалуй, это достойно раздумий, но не сейчас.
— Я все-таки приготовлю нам ленч, но под твоим руководством. Наверное, ты слышала, что я не умею готовить?
Уиллоу мелодично засмеялась:
— Билли считает это забавным. Он представляет себе, как Лукас чахнет день ото дня…
— Правда? — резко спросила Шерис. — Может, наоборот, я откормлю его на убой.
Глава 15
Это была восхитительная неделя. Лукас уехал, и Шерис наконец смогла расслабиться. Она с удивлением обнаружила, что, несмотря на тяжелую работу и жару, получает удовольствие от пребывания на ранчо. За это стоило благодарить Уиллоу. Хорошо дружить с другой женщиной, когда нет места соперничеству. А соперничество, порой почти неуловимое, всегда присутствовало между ее подругами.
Привыкнув к искренности Уиллоу, Шерис начала понимать, насколько жеманной была она сама. Уиллоу еще никогда не рожала, но совсем не тревожилась, и ее спокойное отношение к предстоящему событию положило конец и страхам Шерис.
Один день они провели, делая свечи и мыло, другой — варя варенье. Шерис научилась консервировать овощи. Она отложила поваренную книгу, поняв, что намного проще записывать рецепты Уиллоу. Результаты оказались хорошими. Учеба, как ни странно, доставляла ей радость, и Шерис мечтала, чтобы Лукас отсутствовал подольше. В его присутствии ее охватывало напряжение.
Она старалась совсем о нем не думать. Днем, когда работа по дому занимала ее, это было легко. Однако ночью она начинала остро ощущать свое одиночество. Малейший шум вселял тревогу в сердце Шерис. В такие мгновения ей хоте-, лось, чтобы Лукас поскорее вернулся назад. В темноте она ясно представляла его, этот образ тревожил, а мысли, связанные с ним, вносили смуту в ее душу. Она ловила себя на том, что с радостью вспоминает восхитительные чувства, которые он пробуждал в ней.
Однажды ночью Шерис заснула с такими мыслями, и ей приснился приятный сон. Но неожиданно она проснулась от шипения Чарли.
— В чем дело, Чарли? Но тут же увидела ответ. После отъезда Лукаса она перестала задергивать занавески. Комната была достаточно освещена лунным светом, чтобы она смогла рассмотреть силуэт мужчины, стоящего в изножье кровати. Итак, Лукас вернулся. Что ж, неплохой способ дать ей знать об этом.
— Кажется, я наступил на кота, — объяснил он. В этот момент Чарли прыгнул ей на руки в поисках утешения. Она прижала его к себе, приведенная в ярость подобной дерзостью.
— Как вы посмели явиться ко мне в спальню? Вспыхнула спичка, и Шерис прикрыла глаза. Мгновение спустя на бюро загорелась свеча, и она увидела Лукаса, смотрящего на нее со странным выражением.
— Пожалуй, это я должен спросить, что ты здесь делаешь, — сказал он бесцветным голосом.
Ужасное предчувствие охватило ее. Жесткая щетина на подбородке, растрепанные волосы, даже слой пыли, покрывавший одежду, — всего этого можно было ожидать. Но одежда совершенно не походила на ту, что обычно носил Лукас: черные брюки, заправленные в черные мягкие мокасины. Темно-синяя рубашка навыпуск. С пояса на правое бедро свешивается черная кобура, из которой виднеется револьвер с перламутровой рукояткой. Черный шелковый платок, повязанный вокруг шеи, завершал его зловещий облик.
Это должен быть Лукас, кто же еще, как не он.
— Лукас? — жалобно спросила она. Гость медленно покачал головой, уголки рта вздернулись, имитируя улыбку. Он не спеша подошел к постели.
— Если бы ты принадлежала Люку, то находилась бы в его постели, а не здесь. — Он с интересом посмотрел на нее:
— Кто же ты?
Она побледнела. Боже мой! Боже! Это Слэйд! Его взгляд словно гипнотизировал ее.
— Нет ответа? — Он развязал шейный платок и бросил его на кровать, затем потянулся к ремню с кобурой. При этом он все так же не отводил от нее взгляда. — Как хочешь. Мне не обязательно знать твое имя, чтобы разделить с тобой постель.
Сердце ее бешено забилось, но она по-прежнему не могла сдвинуться с места. Может быть, это сон?
Его рубашка упала на постель, затем он сел рядом, чтобы снять мокасины. Шерис соскочила с другой стороны кровати, прихватив с собой Чарли и простыню, но путь к двери лежал мимо Слайда.
Она не представляла, насколько нелепо выглядит, одной рукой прижимая Чарли к груди, а другой судорожно сжимая простыню. Но простыня мало что скрывала, а тонкая голубая сорочка лишь подчеркивала соблазнительные округлости.
Слэйд не двинулся.
— Если что-то мешает нам разделить постель, тебе лучше сказать об этом сейчас.
Шерис указала дрожащим пальцем на дверь:
— Убирайтесь!
Не следовало ей так говорить. Она тотчас же это поняла. Он обошел вокруг кровати и приблизился к ней, выражение его лица было угрожающим, полуобнаженное тело напряглось. Она попятилась и отступала до тех пор, пока не уперлась в стену.
— Почему?
Он подошел так близко, что его широкие плечи заслонили всю комнату. Единственное слово, произнесенное им, эхом отдалось в ее мозгу. Шерис не осмелилась поднять глаза, а видела перед собой
