будет.
Однако он уже почувствовал возбуждение. Проклятие. Он уподобляется похотливому распутнику. И ему крайне неприятно видеть, как Чарлз танцует с Ливви. Они держались слишком близко друг к другу.
Джейсон отвел от них взгляд и увидел Каллисту, которая решительно направлялась к нему сквозь толпу. Он надеялся, что она не осмелится нарушить общепринятые правила приличия и не станет приставать к нему на публике, учитывая, что рядом находится ее муж. Правда, если Верной проткнет его мечом или поразит пулей на дуэли, Оливия сможет благополучно покинуть замок, не подвергая себя опасности.
— Милорд, — обратилась к нему Каллиста с жеманной улыбкой, хлопая ресницами, — я думала, вы совсем исчезли.
Ему явно не везет, мрачно подумал Джейсон. Он поклонился.
— Леди Верной.
— Какие могут быть формальности между старыми друзьями? — укоризненно сказала она.
Устраивать или не устраивать скандал — вот в чем вопрос. Он хотел сказать Каллисте, что они не только никогда не были друзьями, но и не будут ими никогда. Как тихий викарий и его смиренная жена смогли произвести на свет такую дочь-мегеру, оставалось за гранью его понимания. Она с детства была необузданной девчонкой, а с годами стала еще хуже.
Брак Каллисты с пожилым баронетом возвысил ее положение в обществе, и она, возгордившись и обнаглев, решила, что правила поведения ее не касаются. После застолья Джейсон не стал делать ей выговор, который она вполне заслужила. Она и без того вскоре дотерпит крах из-за своего высокомерия и распущенного языка.
— Чего вы хотите, миледи?
Она надулась в связи с его формальным обращением.
— Вы до сих пор не пригласили меня танцевать, милорд, — сказала она, устремив свой взгляд на его пах. — Я уверена, мы могли бы испытать взаимное воодушевление.
Она взяла его за руку и повела к другим танцующим.
— Я потанцую с вами, леди Верной, — сказал Джейсон низким голосом так, чтобы только она могла слышать, — потому что начнутся разговоры, если я сейчас повернусь и отойду от вас. Я не хочу омрачать вечер, устроенный моей мачехой. Я предупреждал вас ранее, чтобы вы не прикасались ко мне. Если это вполне понятное требование оказалось недоступным вашему пониманию, я прихожу к выводу, что вы либо чрезвычайно глупы, либо, что более вероятно, вводите себя в заблуждение, думая, что вы неотразимы. В любом случае я надеюсь, что мне не придется повторять свое требование.
Ее глаза гневно сверкали, в то время как музыканты заиграли котильон. В таком танце он но крайней мере может передать ее другим партнерам, имевшим несчастье присоединиться к их ряду.
Джейсон поклонился.
Она сделала книксен.
Они соединили руки и сделали шаг навстречу друг другу.
Точнее, это он сделал шаг, а она прыгнула, наступив ему на ногу со всей силой, на какую была способна. Довольно больно, черт побери!
Джейсон предупреждающе посмотрел на нее.
Ее взгляд был устремлен на его пах.
Он тяжело вздохнул.
Похоже, вечер будет долгим.
Оливия тайком проникла в библиотеку; ее сердце билось так громко, что если бы она произвела какой-то шум, то не услышала бы его. Сквозь удары сердца до ее сознания доносился голос матери, произносящий такие слова, как «крайне непристойно», «неблагодарный ребенок» и «оставайся в своей комнате». Если бы мать знала, что она собирается сделать. Оливия содрогнулась, не решаясь закончить эту мысль.
Ее мать отвергала рискованные приключения. Она считала, что отношения между мужчиной и женщиной должны строиться либо на основе любви, либо на необходимости заполучить то, что хочешь.
Оливия допускала и то и другое. Она была влюблена в Джейсона.
Подслушав разговор леди Верной, она была обескуражена. У нее снова возникли худшие опасения по поводу того, что, позволив себе влюбиться, она может остаться с разбитым сердцем. Но сейчас она перестала беспокоиться. Она полностью доверяла Джейсону. Он не обидит ее, по крайней мере умышленно.
Ливви не питала иллюзий, что Джейсон может внезапно влюбиться в нее до того, как она покинет замок. И так как он явно не собирался посетить Лондон, когда состоится ее представление светскому обществу, они едва ли встретятся вновь, и она забудет то, что было между ними.
Ливви не знала, сможет ли когда-нибудь снова влюбиться. Вероятно, это случится, если она разлюбит Джейсона. Но она не была уверена в этом.
Будущее представлялось ей весьма туманным.
Настоящее — вполне определенным.
Она готова воспользоваться настоящим моментом и принять то, что Джейсон может дать ей.
Оливия сделала глубокий вдох, открыла дверь в библиотеку и сглотнула подступивший к горлу ком. Джейсон сидел, развалившись, на деревянном сиденье у окна, одетый в красный шелковый халат, в котором она видела его в ту ночь, когда с Эдвардом случился приступ. На небе сияла узкая полоска луны, и помимо этого комнату освещало золотистое пламя камина и несколько свечей.
Оливия нашла Джейсона весьма красивым в лунном свете. Он был похож на античную мраморную статую. Мерцающее пламя камина придавало его коже золотистый оттенок и бликами играло в его темных волосах. В проеме халата на его груди она увидела завитки волос такого же цвета, как на голове. Ее губы слегка увлажнились при виде обнаженной кожи и от сознания, что, протянув руку, она может беспрепятственно дотронуться до него.
Он медленно встал и подошел к ней. Его ступни и икры ног были обнажены. На этот раз под халатом у него ничего не было надето.
Зная, как он относился к ее халату, Оливия не надела его. Она отпустила служанку после того, как та сняла с нее платье и корсет. Теперь на ней была только сорочка, чулки, тапочки и накидка, которую она набросила на плечи, опасаясь холода, хотя это было излишней предосторожностью, так как она вся пылала от волнения. При других обстоятельствах она чувствовала бы себя шокирующе раздетой, но рядом с Джейсоном в свободном шелковом халате с поясом, который она могла бы легко развязать одним движением, Ливви чувствовала себя так, как будто на ней было слишком много одежды. Вероятно, этим объясняется ее внезапное желание снять все с себя и броситься в его объятия.
— Вы пришли, — сказал он, явно довольный и нисколько не удивившись.
— Я же сказала, что приду, — ответила она чуть слышно.
Он улыбнулся и склонил голову набок.
— И пришли.
Наступила тишина.
Ливви с трудом подавляла желание разрядить нервное напряжение потоком ничего не значащих слов. Она не думала, что бессмысленная болтовня сделает ее более привлекательной, но если он не заговорит через пять секунд, она не сможет остановить себя.
Пять… четыре… три…
—Заприте дверь, Оливия.
Низкий и грубоватый тон его голоса почему-то показался ей забавным. Она повернулась и начала возиться с замком трясущимися руками. Когда наконец задвижка встала на место, она поняла, что ее судьба окончательно решена.
Она повернулась к Джейсону и замерла. Он скинул свой халат и теперь стоял перед ней совершенно обнаженный. Он был безупречен.
Гораздо красивее, чем изображения классических скульптур, которые она обнаружила в библиотеке своего отца. К тому же Джейсон был волосатее. А его мужская часть — та часть, которая служила
