свет.
– У тебя еще есть время думать о солнце? – с жесткой улыбкой спросил Корпан.
– Я люблю солнце, и во мне, пожалуй, совсем нет духа фанатика.
– И все же, несмотря на это, ты можешь попасть ТУДА раньше меня.
– Не надо язвить, – сказал Маскалл. – Скажу тебе еще одну вещь. В Маспел нельзя попасть по своей воле по той простой причине, что Маспел не имеет отношения к воле. Воля принадлежит этому миру.
– Тогда для чего твое путешествие?
– Одно дело идти к цели и медлить по дороге, и совсем другое – бежать туда со всех ног.
– Возможно, меня не так просто обмануть, как ты думаешь, – сказал Корпан, вновь улыбнувшись.
Свет в пещере сохранялся. Тропа сузилась и круто пошла вверх. Затем угол достиг градусов сорока пяти, и им пришлось карабкаться. Туннель стал таким узким, что Маскаллу припомнились страшные сны детства.
Вскоре появился дневной свет. Они поспешили закончить последнюю часть пути. Маскалл первым выскочил в красочный мир, весь в грязи и крови от бесчисленных царапин, и стоял, моргая, на склоне холма, купаясь в лучах яркого предвечернего солнца. Корпан шел за ним по пятам. Ему пришлось на несколько минут прикрыть глаза руками, настолько непривычен он был к слепящим лучам Бранчспелла.
– Удары барабана прекратились! – вдруг воскликнул он.
– Нельзя же ждать, что музыка будет играть все время, – сухо ответил Маскалл. – Это было бы слишком большой роскошью.
– Но теперь у нас нет ориентира. Мы не в лучшем положении, чем раньше.
– Ну, Торманс велик. Но у меня есть непреложное правило. Раз я пришел с юга, я всегда иду строго на север.
– Это приведет нас в Личсторм.
Маскалл внимательно смотрел на фантастически нагроможденные камни повсюду вокруг.
– Я видел эти камни из Маттерплея. Горы кажутся сейчас такими же далекими, как и тогда, а до конца дня не так уж много времени осталось. Как далеко отсюда до Личсторма?
Корпан посмотрел на отдаленную гряду.
– Не знаю, но если не произойдет чуда, этой ночью мы туда не попадем.
– У меня есть чувство, – сказал Маскалл, – что мы не только попадем туда этой ночью, но и что эта ночь будет самой важной в моей жизни.
И он с видом покорности судьбе уселся отдыхать.
18. ХОНТ
Пока Маскалл сидел, Корпан беспокойно расхаживал туда-сюда, размахивая руками. Свой посох он потерял. Лицо его пылало сдерживаемым нетерпением, подчеркивавшим природную грубость его черт. Наконец он резко остановился перед Маскаллом и взглянул на него.
– Что ты намереваешься делать?
Маскалл поднял глаза и лениво махнул рукой в сторону далеких гор.
– Раз мы не можем идти, нужно ждать.
– Чего?
– Не знаю… Однако, что это? Те пики изменили цвет с красного на зеленый.
– Да, в том направлении дует лич-ветер.
– Лич-ветер?
– Это атмосфера Личсторма. Она всегда держится у гор, но когда ветер дует с севера, она достигает даже Трила.
– Значит, это что-то вроде тумана?
– Очень своеобразного, поскольку говорят, что она возбуждает сексуальные страсти.
– Значит, нам предстоит заняться любовью, – засмеялся Маскалл.
– Возможно, тебе это не покажется таким радостным, – немного угрюмо ответил Корпан.
– Но скажи мне, эти пики – как они сохраняют равновесие?
Корпан посмотрел на далекие свисающие вершины, быстро погружавшиеся во тьму.
– Страсть удерживает их от падения.
Маскалл вновь засмеялся, он ощущал странное душевное беспокойство.
– Что, любовь камня к камню?
– Это смешно, но это так.
– Вскоре мы взглянем на них поближе. За этими горами находится Бейри, не так ли?
– Да.