растопыренных ладоней. Он повторял любимый жест Вана.
— Ты понял, что скрывается за этим? — спросил принц.
— Что-то вертится в голове, вспомнить не могу.
— Про историю изгнания Равена Батто никогда не слыхал?
— Однажды мы говорили про это с Колом. — Райк помедлил и с сомнением в голосе спросил: — Думаешь, Ван и есть Равен Батто?
— Может статься.
— Его знал Кол. Он говорил мне.
Почему-то это обстоятельство казалось Райку существенным. За окном вновь запела птица. Зря он вспомнил захватчика. Принц смотрел на него. Глаза похолодели — две синие льдинки. Райку под ними было неуютно.
В поле он пошел один. Теперь казалось возможным, что Эррел может и не покинуть долину, останется насовсем. Это была очень скверная перспектива. Стоило только оседлать лошадь, сесть в седло… И никто не удержит его, да и не станет. А что дальше? Порыв ветра остудил голову. Нет, он принадлежит своему господину, как ручей подземному ключу в истоке. Райк взялся за подбородок — оказывается, утром он забыл побриться.
К ужину все шири явились в повязках. Красные полоски были на рукавах, шеях, головах. Чувствовалось всеобщее оживление, трапезная выглядела празднично. Два мальчугана — сыновья Ламата и Симмелы — бегали между столами, играя в салочки. Амаранта, чтобы позлить мать, взобралась на балку под потолком и сидела там, болтая ногами. Маранта терпеливо сносила ее выходки. Хадрил пел.
Из трапезной шли в безмолвии звездной ночи. Норрес и Соррен в обнимку, а за ними Эррел с Райком. Теплый воздух казался сладким. Луна еще не показалась. Тихонько напевала Норрес. Песня была знакома. Эррел улыбался, шагая рядом. Хорошо, что Норрес мурлычет без слов, они сейчас явно лишние. Райка мучил вопрос о том, сколько им еще тут оставаться. Он совсем было собрался его задать, откашлялся… И не решился спросить. Вдруг Эррел вслух подтвердит все его тайные опасения.
У дверей Норрес сказала:
— Погодите-ка. — Шмыгнула внутрь и тут же появилась со свертком из одеял. Их расстелили прямо на дороге, и все четверо уселись, слушая пение цикад. Райк с удовольствием освободился от башмаков. Прилетел светлячок и кружил над головами.
Две тени, легкие, как дым, приближались по улице — Ван и его гостья. Домио переоделась на принятый в долине манер: рубашка из хлопка и легкие штаны на шнурке, которые едва прикрывали колени длинных ног.
— Похоже, мне у вас понравится, — сказала смуглянка, едва не наступив на сидящих.
— Осторожней, — предупредила Соррен.
— Не беспокойтесь, — в ночной тишине голос Вана звучал еще более низко. Райк вглядывался в его лицо. Как мог бы поступить наставник, спроси он сейчас напрямик: ты Равет Батто? — Что это вы придумали? — спросил Ван.
— Наслаждаемся весной, — ответила Соррен.
— Ай да северяне. — Танцор присел на краешек одеяла.
— А ты и не бывал на севере. — Ван удостоился шутливого тумака Соррен. — Если хочешь узнать о нем, спроси меня или Райка. Или Эррела и Норрес. Хотя нет, этих не спрашивай. Они север не любят. Другое дело — мы с Райком.
— Тебе не по душе север? — Ван обращался к Норрес.
— Я его ненавидела. Там было холодно, и все говорили «нет». Противно.
— Картина не радужная, — заметил Эррел.
— Тебе же не говорили «нет», — Норрес смеялась.
Соррен тронула плечо подруги.
— Будет уже…
Помолчали. Домио вытянула ноги и откинулась назад, опираясь на локти.
— Мы слышали в Тезере, север воюет.
Вскинулся Эррел. Соррен обернулась к южанке.
— Лирит говорил, что с севера не было вестей.
Домио хмыкнула:
— Лирит не заметит войны и в самой гуще сражения.
— И что же слышно о той войне? — спросил Эррел.
Гостья Ванимы наморщила нос.
— Замки сражаются. Там есть один, которым владеет одноглазый лорд. Не помню, как его зовут…
— Берент Одноглазый, хозяин замка Облаков, — подсказал Эррел.
— Так вот, он, кажется, убит. Его противник взял верх.
У Райка сдавило горло. Эррел поник. Светлячок спланировал и опустился на светловолосую макушку.
— Я этого боялся, — беззвучно повторял принц.
Тав. В память о нем остался Серый. А как звали среднего брата? Младший — Лер. Мальчишка-паж прислуживал своему отцу, ему еще оружия не вручили. Может, Кол пощадит его или забудет о милосердии после урока, который получил от Эррела. Мужчины не плачут, и глаза Райка остались сухими, но он не ожидал, что известие о севере вызовет такую боль.
— Стоило нам уехать, и Кол наверняка их атаковал. Воспользовался тем, что Берент не выдал нас. Предлога было достаточно… — голос Эррела срывался. Райк на ощупь отыскал башмаки. Для Кола годился любой повод, в этом не стоило сомневаться.
Тяжелая холодная рука прервала его возню. Она опустилась на плечо и пригвоздила к земле. Райк замер. Светлячок взлетел. Раздался глубокий голос Вана:
— Объясните, о чем вы толкуете.
Эррел встал. Рука стиснула плечо Райка.
— Подождите, — сказал принц. — Я кое-что покажу.
Он исчез в доме. Там стукнула откинутая крышка сундука, что-то летело на пол. Эррел выскочил на порог.
— Взгляни. Тебе известно, что это такое. — В протянутой руке сверкнул под взошедшей луной перстень.
— Откуда у тебя знак замка Торнор?
— Он принадлежит мне.
— Ты — лорд Торнорский? Как известно, им был человек много старше тебя. Его имя Атор.
— Он погиб. Я его сын.
— Прошу меня извинить. — Домио тактично удалилась.
Райку вновь виделся Атор — крупный, светловолосый и громкоголосый, в окружении дворни и любимых собак.
Такой знакомый образ поблек в памяти, и оттого Райку стало еще горше. Атор был ему как отец, больше, чем отец. Он уже забывает своего благодетеля.
Уставясь невидящим взглядом в далекие горы, Эррел рассказывал:
— Мой дом захвачен человеком по имени Кол Истр. В начале зимы он пришел с юга и овладел замком. Отца убил, а меня сделал своим шутом. Когда Норрес и Соррен как посланцы покидали Торнор, мы бежали с ними. Они направлялись к Беренту подтвердить заключение мира.
— И Кол разорвал это соглашение, использовав ваш побег для обвинений владельца замка Облаков в нарушении договора.
Ван прихлопнул комара на щеке. На севере полыхали далекие молнии, обозначая контуры гор. Кольцо лежало на ладони танцора.
— Что собираешься делать, Эррел Торнорский?
— В горах есть замок Пел. Им владеет суровый и опытный Сиронен. У него сильное войско. Колу не избежать столкновения с ним. Война может начаться в любую минуту, и мне надлежит быть там.
