– Да. Быстро. Времени на раздумья нет. До второго кольца. Не глубже.
Джейме поставила острое как бритва лезвие скальпеля туда, где застыл большой палец ее левой руки.
Помоги мне, Боже. И черт.
Джейме вонзила скальпель. Тело Яни чуть дернулось.
– Что дальше? – буквально выкрикнула она в микрофон.
– Выньте скальпель и вставьте вместо него соломинку.
– Соломинку?
– Да. Поместите ее открытый конец в воду.
Быстро вынув скальпель, Джейме вставила в рану соломинку так же глубоко, как до того – лезвие.
Затем она взяла с пола миску, поставила ее на кровать рядом с Яни и погрузила в воду второй конец торчащей из груди соломинки.
На поверхности воды тотчас же появились пузырьки воздуха.
– Пузырьки есть? – спросила Анна.
– Есть.
– Хорошо. Теперь вам осталось только закрепить соломинку лейкопластырем. Готово? Принимайте поздравления. Вы только что первый раз в жизни сделали интубацию.
Джейме почувствовала, как у нее обмякли мышцы рук. Она бессильно рухнула в кресло, придвинутое к кровати. Грудь Яни ритмично поднималась и опускалась. На глазах у Джейме краска возвращалась на его лицо.
– Что дальше?
– Это временная мера. Раненого необходимо отвезти в больницу.
– Я могу обратиться к местному врачу или же раненого нужно будет доставить к нам?
– Вообще-то, он может оставаться так до конца своих дней, но я бы этого не советовала. Да, лучше будет доставить его сюда, при условии, что катетер останется на месте.
Пока Джейме решала, как быть дальше, послышался новый звук.
В замке входной двери повернулся ключ.
Патси Ковингтон сидела во взятом напрокат «вольво» на шоссе А-13 неподалеку от Вадуца, застряв намертво в гигантской пробке, и слушала компакт-диск с детскими песенками своей дочери. Многие приезжие не понимали того апломба, с каким немцы и швейцарцы относились к дорожным пробкам, которые они называли «Stau», но сама Патси испытывала схожие чувства, даже если застревала по дороге на работу.
Сейчас она не могла сказать так, поскольку для нее работа начиналась в момент расставания со своими детьми и заканчивалась, когда Ковингтон возвращалась домой и отпускала няньку. Все то, что в промежутке, было работой. Как только она начиналась, Патси впадала в состояние, которое можно было назвать созерцанием. Ее уже больше ничто не беспокоило. Даже такие проблемы, как автобан, перекрытый из-за серьезной аварии. Она была профессионалом и знала, что нужно всегда иметь в запасе дополнительное время как раз для таких непредвиденных ситуаций. В ее ремесле непредвиденное надо было предвидеть. Только новичок мог допустить подобную ошибку.
Патси ни за что не вылетела бы из какого-то окрестного аэропорта. Вместо этого она отправилась на машине в соседнюю Германию, намереваясь пересечь границу по одному из своих многочисленных фальшивых паспортов. Она уже проделала большую часть пути, когда движение по магистрали вдруг застопорилось. По своему опыту Патси знала, что немцы обычно воспринимают Stau как повод погулять, однако сегодня было холодно, и все предпочитали оставаться в машинах.
Мурлыча себе под нос, Патси снова мысленно прокрутила казнь, намеченную на сегодняшний вечер. Охранники будут приводить похищенных пленников по одному в сарай у пристани. Там жертвы будут расстреляны, убиты выстрелом в затылок, после чего их тела сбросят через люк в полу, устроенный как раз для этой цели. Трупы окажутся под причалом, в воде, окруженные прочной сетью. Они будут оставаться там до тех пор, пока рыбы и течение не превратят их в отдельные куски, достаточно маленькие, чтобы пройти сквозь ячейки сети.
Расправившись с пятой жертвой, Патси ликвидирует охранников. Первый также будет убит выстрелом в затылок, второй и третий получат пулю в сердце или в голову, в зависимости от быстроты их рефлексов.
Когда работа будет закончена, она вернется домой и сможет спать гораздо спокойнее.
Патси даже собиралась устроить себе пару месяцев отдыха.
Работа была сложной, за нее хорошо заплатили. Достаточно, чтобы свозить детей в Смитсоновский институт[12] или еще в какое-нибудь интересное место. Пусть растут просвещенными, образованными.
Патси сделала музыку погромче и улыбнулась.
Ключ снова зашуршал в замке, уже куда более настойчиво. Дверь начала было открываться, но застыла, остановленная цепочкой, которую накинула Джейме.
В наушнике послышался голос врача:
– Куда вы направляетесь?
– На остров Самос. Морем, – тихим голосом ответила Джейме. – Это займет около часа.
– Я договорюсь, чтобы вас там уже ждали.
Прервав соединение, Джейме вынула из уха наушник и быстро спрятала его в карман.
– Эй! – послышался голос из-за двери. – Вы здесь убираетесь? Это мой номер.
Это была Гери Алленде.
Джейме прошла в гостиную.
– Гери? Это Линн, та женщина, с которой вы познакомились сегодня утром. Вы одна?
– Что? Линн? Как вы оказались в моем номере?
– Долго рассказывать. Вы одна? – Ричардс заглянула в приоткрытую дверь.
– Что? Да. Впустите меня.
Открыв дверь, Джейме схватила Гери за руку и буквально втащила ее внутрь.
– Слава богу, с вами все в порядке! – воскликнула она. – Быстро проходите в номер. Вам угрожает опасность!
– О чем это вы?
Джейме быстро провела Гери мимо двери в спальню, усадила ее на диван, проходивший вдоль всей стены гостиной, и заявила:
– Мы с вами едва знакомы. Все это произошло стремительно. Вас используют как пешку в очень опасной игре.
– Не понимаю, как вы сюда попали. Вы воровка? – Гери встала, намереваясь пройти в спальню и проверить свои вещи.
– Нет. Вовсе нет, хотя и сознаю, почему у вас сложилось такое впечатление. – Схватив Гери за руку, Джейме увлекла ее обратно на диван. – Послушайте, я не сомневаюсь в том, что это кажется безумием, но сын моего близкого друга был похищен. Я помогала правоохранительным органам выйти на след преступников. Как оказалось, были похищены и другие, ради той же цели. Недавно появилась информация, что всех заложников убьют в самое ближайшее время.
Гери недоуменно таращилась на нее, прижимая к груди сумочку.
– Но какое отношение все это имеет ко мне?
– Сегодня утром я следила за человеком по имени Константин, связанным с похитителями. Самое удивительное состоит в том, что из своего дома он вышел одетым как монах, точнее, учащийся духовной семинарии и пришел сюда, к вам.
– Брат Тимофей? Нет, вы ошибаетесь.
