позволялось общаться между собой, и мужчины могли видеть ту сторону своих жен, сестер и дочерей, которая открывалась крайне редко: смешливую, сексуальную, намекающую на то, что и женщины могут получать наслаждение на брачном ложе.
Но с тех пор многое стало иным. Ислам взяли в свои руки суровые имамы, теперь женщины танцевали и веселились только друг с другом.
В мире далеко не все меняется к лучшему.
Хаджи посмотрел на мужчин своего клана, собравшихся в большом шатре. Всех их угостили менсефом – свежей козлятиной, сваренной в лабане, козьем молоке, и поданной на шрааке, лепешках из смеси рисовой и пшеничной муки. Как это уже бывало не раз за последние годы, Омар погрузился в размышления. Желал бы он этого так искренне, если бы знал наперед, что такое быть шейхом, сколько проблем и головной боли связано с этим? Не раз и не два аль-Асим представлял себя простым пастухом или торговцем. Вот тогда он мог бы приходить на общие сборы клана и только жаловаться, думать лишь о процветании своей семьи. Политика, дела клана, племени, всех местных бедуинов, государства Израиль – какое дело было бы ему до всего этого?
Омар вгляделся в лица сидящих вокруг мужчин. Гости уже начали приходить, но пока что это были представители его племени. Он знал их всех, по крайней мере, помнил лица. Вот когда подойдут другие, чужаки, появится причина для беспокойства.
Единственная мысль не давала ему покоя. Аль-Асим не мог прогнать ее из головы, как ни старался. Аукцион по продаже шкатулки формально закончится завтра утром. Покупатель потребует свой товар. Угрозы насчет того, что произойдет, если шкатулка не будет представлена, пока что оставались туманными, однако тон, которым они произносились, оказался твердым.
А Хаджи даже понятия не имел, как выглядит Абиху аль-Мусак.
Наверное, ему следовало продать шкатулку сразу же, много лет назад, когда можно было отправиться в Вифлеем и поторговаться с владельцем антикварной лавки Кандо, а не выставлять ее на торги в международную электронную Сеть.
Аль-Асим знал, что аль-Мусак привык действовать беспощадно. Он не сомневался в том, что ему ни в коем случае нельзя вызывать недовольство посредника, не говоря уж про гнев. Хаджи также понимал, что злоба Абиху аль-Мусака уже перешла в бешеную ярость, обращенную на него, Омара аль-Асима.
«Кто же украл эту проклятую шкатулку?»
Хаджи обвел взглядом мужчин, рассевшихся кру?гом, мысленно находя для каждого из них причину совершить кражу.
Его старший сын Фарук мог бы использовать шкатулку в борьбе за власть. Правление у бедуинов не обязательно переходит от отца к старшему сыну. Конечно, у Фарука есть веские притязания, однако полной гарантии быть не может.
Третий сын аль-Асима стал страстным проповедником решительных перемен. Он громогласно выступал за строительство постоянного поселения, в котором можно будет жить круглый год. Посадить фруктовые сады, чтобы израильское правительство не могло выселить бывших кочевников, как это произошло с кланом Джахалин. Развивать современные ремесла. Хаджи не знал, каким образом шкатулка могла способствовать достижению этой цели – разве что ее можно было продать, а на вырученные деньги финансировать строительство поселения или нанять адвокатов, которые защищали бы притязания бедуинов на землю.
Был еще один старик – точнее, ровесник аль-Асима, которого прочили в шейхи до тех пор, пока юный Омар не нашел шкатулку. Быть может, после стольких лет он наконец решил сквитаться за былую обиду.
Или отец Асады, третьей жены Хаджи, обнаружил, что аль-Асим намеревается потратить часть денег, вырученных за шкатулку, на необыкновенное ювелирное украшение, свадебный подарок Ясмин, своей молодой невесте. Вдруг Асада и ее отец разозлились и жаждут получить свою долю?
Все же больше всего Хаджи боялся, что брат – его двоюродный, а Рашида родной – подозревает правду. Рашид не отправился искать свою судьбу. Ведь в этом случае он обязательно написал бы письмо, разве не так? Вернулся бы домой, похвалился своей машиной, деньгами, женой.
Брат Рашида был единственным, кто имел право притязать на шкатулку.
Вдруг ему во сне явился дух Рашида и рассказал, что же произошло на самом деле?
Сейчас все присутствующие смеялись и улыбались. Ели финики и йогурт. Пребывали в праздничном настроении, не подозревая о том, что меньше чем через сутки все это может рассыпаться в прах. Есть шанс, что Хаджи убьют, шкатулка исчезнет, а весь клан встанет на путь отмщения, наперекор всем существующим законам и местным властям.
Как же выяснить, кто похитил шкатулку?
У бедуинов есть древний способ проверки огнем, позволяющий установить, не врет ли человек. Тому, чья искренность оказывается под сомнением, предлагается трижды лизнуть раскаленную сковороду. Если он говорит правду, то не обожжет язык. Допустим, Хаджи сейчас заставит всех мужчин пройти через подобное испытание, но это будет воспринято как немыслимое оскорбление. Каждый из собравшихся в шатре посчитает за бесчестье, если его заподозрят в том, что он вор и лжец.
Хаджи попробовал подойти к вопросу с другой стороны. А кому он верит?
Вообще-то аль-Асим должен был бы сказать это про своих сыновей. До этого случая так оно и было.
Приехали трое его двоюродных братьев. Аль-Асим всегда считал их преданными союзниками.
Они приехали со своими родственниками, Хаджи неизменно относился к ним с большим уважением. Особенно к высокому Ахмету, который как раз сейчас смеялся над чьей-то шуткой. Он был хорошим другом, всегда предлагал Хаджи слова мудрости и понимания.
Аль-Асим понимал, что времени остается все меньше, скоро настанет пора решительных действий. До сих пор он не говорил про пропажу шкатулки никому, кроме своего старшего сына. Именно тот, вместе со своими сыновьями, обыскал шатры членов семьи.
Признаться в пропаже шкатулки будет означать отказ от власти. Хаджи уже мысленно представлял себе, как снова становится совершенно обыкновенным человеком.
Как ему быть?
– В чем дело, старина? Ты боишься, что твоя молодая жена окажется полна сил? – подначил Хаджи его брат.
– Не думал, что это будет считаться проблемой! – весело ответил аль-Асим.
Однако при этом он подумал: «Что сделает Абиху аль-Мусак? Перережет мне горло?»
Омар снова посмотрел на Ахмета, вспоминая его мудрые советы, данные в прошлом. Быть может, ему следует поделиться своей бедой с этим человеком. Кроме того, к нему хорошо относится большинство мужчин клана. Может быть, Ахмет поспрашивает, кому что известно. Вдруг кто-нибудь откровенно признается ему, что забрал шкатулку, и объяснит причины. Если кто-то похитил драгоценность, то это было сделано с определенной целью. Вор ищет возможность совершить сделку.
Да, Омар решил откровенно переговорить с Ахметом. Быть может, вместе они смогут определить вора и узнать его требования. Времени у них остается мало, до ночи.
Вскоре после полудня женщины клана пришли за Ясмин, чтобы отвести девушку в просторный шатер ее бабушки по отцовской линии, где пройдет празднование ночи хны.
Ясмин ничего не замечала вокруг. Она лишь смутно обратила внимание на то, что все мужчины куда-то исчезли. Не было ни отчима, ни младшего брата. Сегодня она их больше не увидит.
Праздничный наряд на предстоящую ночь уже ждал в шатре, когда женщины с пением и смехом пришли за невестой и ее матерью.
Ясмин понимала, что должна быть признательна своей бабушке, которая согласилась провести церемонию у себя в шатре. Женщины племени Хаджи аль-Асима решат, что Ясмин происходит из богатой, влиятельной семьи. Однако сама девушка испытывала противоречивые чувства. Ее бабушка была властной, волевой женщиной, матерью вождя. Почему она не убедила своего старшего сына запретить вдове его
